- Приятный... - Зачем-то прокомментировал Джон свои ощущения от тактильного контакта своих ладоней с грудью Аска. Прошелся ими вверх, к плечам, коснулся пальцами шеи и отпустил, прижимаясь спиной к матовой стенке. Проморгался, отмыл лицо от пены - дочиста. Опасливо улыбаясь вгляделся в лицо мужчины, постепенно расплываясь в зубастой, и куда более широкой.
- Ничего, я тебя распилю... Сложу в банки, залью спиртом, и продам, как редкие предметы из кунсткамеры какого-нибудь среднеазиатского царька... - Фантазия показалась занятной и ужасной одновременно. Закусив губу, он с сомнением оглядел Тэйлора с головы до ног, словно прикидывая, сколько понадобится банок.
- Умирай. Я не сдамся. Буду стоять до победного.
Максимум серьезности в тоне, минимум - во всем остальном.
Супер-какая-то-там-волшебная повязка обвисла мокрым лоскутом, но боли он уже не ощущал - все что угодно, но только не боль.
Рассеяно-мечтательно обласкав самого себя, так же, как только что касался тела Аска, и убедившись, что собственная мускулатура ожидаемо уступает, воспользовался тем, что родственник наклонился за девайсом, и скользнул вдоль стенки ему за спину. Откуда быстро прихватил за талию, юркнул обеими руками чуть пониже живота, легко выщелкивая из петли пуговицу на его мокрых брюках. И снова двинулся в сторону, почти пританцовывая вокруг него, азартно, иронично и почти напряженно.

В ответ на первый, неожиданный и коварный удар мочалкой Марек взвыл абсолютно неприличным образом и попытался увернуться. Впрочем, проклятая кабинка превратилась в тесную западню и уже через секунду он обнаружил себя в крайне не способствующей обороне позе, щекой прижатым к стене. Только сейчас впервые заметил, что матовый пластик покрыт чуть заметным рисунком - разного размера, но все-равно крохотными, кружочками. Вот выдумщики-производители...
Мысль оборвалась, не успев начаться. Марек шумно вздохнул, огребая второй и третий шлепки. Больно не было, но он нафантазировал себе эту тонкую, граничащую с удовольствием, боль, отчего снова завелся с прежней силой - даже сам подался вперед, то ли спасая задницу от соприкосновений с неожиданным орудием пытки, то ли специально вжимаясь пахом в эту непримечательную стенку. Он был бы куда больше рад, если бы вместо нее оказалась ладонь Аска, хотя в таком случае это снова обозначало бы что-то, отчего у молодого человека кровь стыла в жилах, и сладко ныло внизу живота. Наверное, привыкнуть к такому просто невозможно...
А фантазии тем временем исчерпали себя - удар рукой оказался куда интереснее, особенно в тот момент, когда сменились прикосновениями, тягучими, вкрадчивыми, но очень уверенными. Сильными. Почему-то вспомнив обычно серьезные, волчьи глаза Тэйлора, Джон тихо застонал, прогибаясь в пояснице, бесстыже подставляя себя его пальцам. Отстраненно думая, что если останутся синяки, будет просто идеально.

Наверное Аск просто чувствовал, как гребаный экстрасенс чувствовал странные, испуганные, но явные желания Марека. Или же они просто напросто совпадали. Снова. Ускользающая мысль гласила: скоро случится что-то кошмарное, очень плохое. Потому что так хорошо и правильно бесконечно быть не может. Подстава грядет, она где-то рядом, но сейчас...
...Сейчас еще можно просто отдаваться, целиком и полностью, конкретному порыву и конкретному человеку. Снова сплетаясь в один узел, становясь, как пишут в книжках, одним целым. Стоило признать - такого у Джонни до сегодняшнего дня не бывало.
Самым первым, сильным, глубоким рывком внутрь вздрагивающего тела Аск будто настраивал на нужный лад, гарантируя, что скучно не будет. А Марек поддался, вскидывая подбородок, за секунду до жесткого поцелуя успевая вскрикнуть - от удовольствия, не иначе. А когда во рту стало солоно, закрыл глаза, выключая визуальный мир. Теперь - хоть пожар. Но он не вынырнет из этой бездны, пока не насладится по полной.
Завел руку назад, туда, где пальцы мужчины сжимали волосы. Пробежался своими, скользкими от мыла, по костяшкам.
Он вовсе не стремился освободиться. Это звериное, искреннее, с зашкалом эмоции, проявление власти приводило в настоящий экстазический восторг, крепко замешанный на таком же искреннем страхе, поджимающем мышцы живота.
И все же, будто принимая или уточняя правила игры, он резко подался назад, едва не поперхнувшись от резкого толчка члена Аска внутри, но манипуляции своей не остановил - углубил поцелуй, скользнув языком в рот кузена, мешая привкус воды и крови.
А через пару мгновений метнулся вперед, будто пытаясь вырваться.

Не удержавшись на прямых руках, Джон скоро опустился на локти, обнаружив при этом, что так движения Аска становятся еще отчетливее, ощущаемые до крайности. Той крайности, за которой уже только стонать и просить еще, пытаясь рваться навстречу, насаживаясь на него, чтобы глубже, хотя куда уже?
Мозг отключался, совсем. Это было похоже на сильный приход от какой-нибудь фармакологической дури, из тех, что он жрал в колледже... Только лучше - еще сильнее, и совершенно натуральное. Все ощущения - не поддельные, ничего не нужно выдумывать.
Вода пузырится, бурлит совсем рядом с лицом, она же, сильными тонкими струями колотит по спине, раздражая нервы, и без того находящиеся на пределе. Джонни часто заморгал, пытаясь понять - почему это кажется почти знакомым, будто когда-то видел во мне. Только совсем иначе.
Нет ни страха, ни сомнения, ни сожаления - в руках Аска он готов стать глиной, сосудом, требующим любого наполнения... Только в его руках. Под его движениями, сладкими, быстрыми, медленными, пронизывающими насквозь. Провожая стонами каждый элемент цепной реакции, передающейся от тела к телу.
Страшно хочется чтобы Тэйлор ласкал его, как совсем недавно, на кухне. Марек тянет руку назад, скользя по собственному мокрому боку, пытается поймать пальцы любовника, чтобы потянуть на себя, пропустить под живот, и ниже.
Редкие проблески сознания пробуждают что то сродни азарту. Что будет, если все-таки озвучить, задыхаясь, жалобно и жалко?
- Пожалуйста, Аск... Пожалуйста. Еще...

В этом было что-то особенно приятное - сперва в полной мере ощутить, как кончает партнер, кожей словить его дрожь, почувствовать, как меняется ритм сердцебиения, срывается дыхание. Как, в конце-концов, он изливается где-то страшно глубоко внутри, отчего становится еще жарче... Ощутить все это, и следом, продолжая все ту же цепную реакцию, кончить самому. Кончать долго, с почти болезненными оттяжечками, замирая и вздрагивая непроизвольно, всем телом. Чувствуя, будто рождаешься заново - бессильным, выпотрошенным, доведенным до истощения, безмозглым и способным только на простейшие телодвижения организмом.  Забывшим собственное имя на несколько очень долгих, ошеломительных минут.
Чтобы потом, когда все кончится, мышцы разом расслабятся, сердце тяжело заколотит о ребра, быстро начать мерзнуть, из-за смены температур, и мечтать о том, чтобы вцепиться поудобнее в тело, доставившее столько удовольствия, и закрыть глаза.
И сейчас было очень хорошо то, что Аск продолжал держать его в своих руках, заглядывая в лицо, внимательно и живо. Марек улыбнулся, с трудом приподняв уголки губ. Завел руки за его шею, сцепляя пальцы в замок. Легонько прикусил полыхающую нижнюю губу, заторможено разглядывая как струйки воды завиваются, скользя по лбу мужчины, срываются с ресниц, задерживаются на губах. Смотреть можно было целую вечность. Он высвободил одну руку и провел пальцами по лицу Тэйлора, не стремясь привнести в этот жест никакого смысла. Просто - потому что так хотелось.
И, подавшись вперед, снова обнял его, коснулся губами уха, для верности закрывая глаза. Прошелестел, еле перекрывая шум воды, но точно зная, что его услышат:
- Я знаю, ты говоришь иногда, специально, когда я не вижу... Скажи и сейчас, пожалуйста... Что-то, чего я никогда не услышу.

Довольная улыбка, обнажающая зубы, поднимающая уголки губ, осветила лицо Марека. Не переставая лыбиться, он выслушал все, сказанное кузеном, слабо покачиваясь, контролируемый его руками. Потом, протянув довольное "мммм", увлекся поцелуем. В отличие от последнего, этот был долгим, мягким, вдумчивым. Требующим смакования, и отношения миролюбиво-расслабленного.
Как минимум таким Джонни сейчас себя и ощущал. Вода бесконечным потолок лилась на их головы, на запотевших стенках кабинки легко оставлялись любые следы и знаки, оставленные пальцем. Парень протянул руку, заводя ее за спину Аска, начертил улыбающийся смайл.
- Измываться? Ногами бить или кормить насильно, как в фильме "Семь"? - Улыбнулся то ли иронично, то ли озорно - не различишь. - В любом случае, это мне нравится больше... И я согласен, кстати. Хотя и понимаю, что в этом признаваться нехорошо. Надо бы пококетничать, глазки тебе построить...
Вот этого, скорее всего, точно говорить не стоило, но куда уж там. Сейчас он бы и пароль кредитной карточки рассказал, и как со своей первой девчонкой слажал, и вообще - маму бы родную продал.
Ох, мама, если бы она хоть представить себе могла...
А если серьезно, вот через некоторое время они остынут, вылезут из ванной, запахнутся каждый в свой халат и расползутся по спальням. А потом?
Марек снова потянулся, теперь тот же глупый рисунок изобразил на груди Тэйлора. Задумчиво глядя на движение капель по его коже, перевел пальцы ниже. Вывел на его животе треугольник. Снова заглянул в глаза.

- Ах, значит вот как... - Ненадолго посерьезнев, Марек кивнул. - Какой ты... Испорченный...
Ухмылка все-таки прорвалась наружу, Но Тэйлор ее уже не заметил - погруженный в необходимость все-таки отмыть своего неожиданного любовника. Джон сопротивляться не стал - даже помог, в свою очередь быстро ладонями намылив кузена. Расправились быстро и без эксцессов - банально не хватало сил еще на что-то. Да и особенное, ни с чем не сравнимое удовольствие, рождаемое этим актом омовения, разрушать не хотелось.
А после - в теплом пару, застившем ванную, замотался в полотенце, высвободив только руку. О, на руку лучше было не смотреть - повязка осталась лоскутом валяться на дне кабинки, от воды и мыла обожженную кожу защищал только порядочный слой маслянистой мази, нанесенной врачами скорой. Только вот мазь эта была прозрачной и ни капельки не скрывало противного, мясного цвета кожи. Впрочем, рассматривать Марек и не собирался. Пожав плечами на такое же неопределенное замечание Тэйлора, послушно пошел с ним.
Свежий воздух остального пространства квартиры живенько заставил прижаться к кузену посильнее, быстрее переставляя ноги. А уж в комнате, по счастливому стечению обстоятельств, оказавшейся спальней старшего, дважды приглашать не пришлось - Джон быстро ввинтился под одеяло, и когда Аск лег рядом, по хозяйски возложил на него ногу, в инстинктивном нежелании отпускать.
- Если поработаешь за меня пару дней подряд, разрешу привязать... - Он снова зубоскалил во весь рот, но уже почти бессильно, скоро завершая веселость  просто мечтательной улыбкой в четверть силы.

Паб Маккарти

Марек прислонился лбом к стене в прихожей, слушая, как Аск звякает ключами в замке. Потом - как расстегивает куртку и разувается. Пришлось последовать его примеру - на эти манипуляции у Джона ушло порядочно времени, но он справился, хотя и проделал разувание без помощи рук, а потому застрял на несколько минут, стоя на одной ноге и пытаясь сбросить обувку со второй.
- Эх, хочется чего-нибудь!.. такого!... - Потянувшись со скрипом, он прошел в ванную, где "залип" еще на несколько минут, умываясь и убирая мокрые волосы со лба. Замочил рубашку, но проигнорировал сей факт и прямо из санузла продефелировал мимо Тэйлора в гостиную, где, очевидно, решив продолжать банкет, склонился в задумчивости над баром.
- Будешь чего-нибудь? Я бы не отказался еще от красного эля и... У нас есть орешки?
А посидели и правда... Удивительно и хорошо. Без выяснений отношений, конфликтов и неловкостей. Почти как нормальные кузены. Почти, потому что первую половину вечера Мареку нестерпимо хотелось влезть на стол и, взяв Аска за воротник футболки, целовать до помрачения сознания.
Там были еще какие-то мысли про стол, но повторять их даже на режиме быстрой прокрутки, даже в одиночестве, темноте и с занавешенными окнами, он бы не решился.

Сообщение о конфетах оказалось весьма своевременным и вернуло Марека с середины комнаты поближе к заветной коробке в руках Аска. Пришлось отвлечься на выполнение его заказа, но это ничего, главное, что можно рассчитывать на чаевые.
Позвякивая льдом в стакане, и двумя бутылками, Джон продефелировал обратно, составил посуду на столик рядом с ногами Тэйлора, открыл свой эль и окропил лед джином, после чего, с чувством выполненного долга и немного притихшим недовольством своей ролью официанта, переступил через конечности кузена и устроился на его бедрах сверху, с самым невинным и вежливым выражением, протягивая ему обещанный стакан.
- Где мои конфеты? Открой...
Он постепенно устроился поудобнее, опробовал бутилированный "напиток богов", остался доволен и принял вид задумчивой мечтательности, глядя на Аска из-под ресниц... Нет, не на Аска. Сквозь него.

Прикосновение и слова Аска заставили Джона весьма быстро сфокусировать взгляд и вынырнуть, хотя бы наполовину, из своих мечтаний. Он вопросительно приподнял бровь, когда Тэйлор принял решение избавиться от аппарата, и заерзал сильнее, когда запахло какой-то новой причудой кузена, которые, насколько Марек его знал, всегда скрывали что-то большее, чем просто причуды.
Он оглядел ленточку, коробку, снова поднял глаза на Аска, успевая прочитать его просьбу. Коротко повел плечом, как бы говоря - а что, почему бы и нет? Хотя представления о том, как выполнить квест так, чтобы совпали все требования, он не имел, но не вполне трезвый азарт и готовность на подвиги взяли свое.
Джонни потянулся к коробке, аккуратно накинув на лицо выражения игривой невинности, заглянув в лицо Аска, прихватил заостренный кончик ленты зубами и потянул на себя, плавно отклоняясь назад и запрокидывая голову. От этих манипуляций, инстинктивно принимая на себя необходимость удерживаться на занятой высоте, напряглись ноги, сильнее сжимая бедра Аска.
Прижаться к его паху Джонни решил уже самостоятельно, выпрямляясь и снова глядя на брата с вернувшейся на прежнее место мечтательной полуулыбкой и ленточкой в уголке губ.

Марек вопросительно приподнял бровь, как бы уточняя - каким это - "таким"? Но быстро удовлетворил собственное любопытство, сочинив пару вариантов ответа. А потом немного потерял интерес к версии Аска, увлекшись мелькающей на периферии конфетой. Охотно взял ее в рот, переместил под язык и с куда большим интересом обласкал им и губами пальцы кузена. Эти манипуляции вызвали воспоминания о подсобке и шершавой стене за спиной. И отозвались полыхнувшим в животе жаром. Инстинктивно Джон отодвинулся чуть дальше, но жар только усилился и он вернулся на исходную, приятно повинуясь нажиму Аска на поясницу.
Как бы это ни было глупо и жалко, проявления его силы действовали на Марека получше любого гипноза. Только в отличие от апатии последнего, он еще и получал зверское удовольствие.
Эти соображение подвели Джонни плотную к тому, чтобы, расправившись с конфетой, потянуться к губам Аска, делясь остаточной сладостью шоколада и одновременно подхватывая его руку и перемещая ее со свой спины на затылок, предлагая сжать волосы пальцами.

Грудь Марека вздымается чаще, чем стоило бы, если бы все происходящее было ему неинтересно. Становится жарко. Удивительно наблюдать за собственными ощущениями. За тем, как этот жар, набухая в некоторых отдельных точках организма, постепенно разрастается, растекается по всему телу. И, пульсируя, снова расходится преимущественно по конечностям.
Оглядываясь через плечо, Джон разглядывает узел из рубашки, скрывающий руки. Переводит взгляд на Аска. Нужно научиться как-то... Играть. Скрывать свои эмоции. Но он не сомневается - от кузена не ускользнет то, как блестят его глаза. Ни о какой гордости тут больше речи не идет. Все. Отгордился на сегодня. Если понадобится - он будет просить Аска продолжить. Или умолять?
"Ну это уж слишком" - мелькает наивная мысль в легкой, постепенно пустеющей, голове Джонни.
Сдавливая коленями бедра Тэйлора, он подается ближе, медленно и сильно вжимаясь промежностью в район молнии его брюк.
Говорить совсем ничего не хочется. Он смотрит и читает слова Аска. Не так быстро... Не так быстро... Он дразнит. И Марек, повинуясь тому, на что, вероятно, рассчитывает кузен, тихо ноет сквозь зубы, пока просяще, но уже почти требовательно. И снова трется о него, приподнимаясь на коленях.

Полузакрытые глаза Марека округляются, приобретая изумленное выражение на несколько мгновений, прежде чем Аск закрывает их платком, завязывая узел на затылке. Мир Джонни совершает кульбит через голову, он проводит несколько минут в полнейшей дезориентации - кажется, даже, что кружится голова, и что он вот-вот упадет. Пальцы кузена, бесстыжие, опытные, ласковые, не прибавляют равновесия. Голова наполняется чарующим вакуумом на считанные секунды и вместе с тем все нервные окончания начеку - человек, лишенный возможности осязать, видеть и слышать окружающий мир, начинает стараться чувствовать его кожей.
Должно быть на это и рассчитывал Аск, зная, что так ни одно из его прикосновений не окажется незамеченным и каждое, даже самое мимолетное, усилится вдвое.
Марек снова упускает стон, не успев заглушить его, когда старший начинает аккуратно усаживать его на свой член. Джонни закусывает губу, мягко покачивая бедрами из стороны в сторону, медленно впуская его в себя в самом начале. Потом ритмика меняется, как и направление. Теперь оно - вверх-вниз - с каждым движением все глубже.
Он все еще инстинктивно поводит плечами, пытаясь высвободить руки, но скоро отказывается от этой идеи. Скоро он весь поглощен собственными ощущениями.

Поясница напряжена, но он этого не чувствует. Он держится прямо и чуть выгибаясь назад, от этого и поясницу и напрягшиеся ноги сперва почти что сводит, а потом все приходит в норму, подстраивается под необходимости и полностью отдается чувствам.
Мир вибраций... его мир. Лишенный естественных возможностей получения информации, он начинает "слышать" вибрации. Дыхание Аска. Сдерживаемый им стон.
"Подлец" - Восхищенно думает Марек, мстительно напрягая бедра и живот, заставляя какие-то мышцы внутри сжаться сильнее.
Подлец... А ведь младшему так хочется "услышать" его. Но это может и подождать. Все может подождать, кроме желаний Аска и желания Джона быть покорным им.
Аск ласкает его, сдержанно, расчетливо, не давая лишнего, заставляя тянуться за продолжением, инстинктивно разводя колени шире в стороны.
Джонни снова стонет, аккуратно, размеренно насаживаясь на полностью вставший член Аска. Пользуясь тем, что тот еще не задает никаких определенных правил, экспериментирует со своими и его ощущениями, "качает" его внутри себя, меняя амплитуду и частоту движений, прочувствовая их до самого конца, доводя себя до все новых, невероятных границ, за которые пока еще даже страшно заглянуть... Он обрывает инициативу на них, чтобы начать снова, аккуратно, уверенно разворачивать тугую спираль.