> Коридоры

Возбужденное мнимой слежкой воображение среагировало незамедлительно. Клемент рассмеялся, живо нарисовав себе в голове пару набросков. Громко, искренне, запрокинув голову назад. Эхо от его голоса прокатилось по коридору и беззвучно замерло вдалеке за поворотом. Как только у него мелькнула идея, он уже видел все перипетия и развязку. Клемент успел навоображать фантасмагорические этюды в болотных абсентовых тонах: как он приходит к себе в комнату, достает цветы и коньяк и заказной посылкой по почте отправляет их обратно в особняк Palacio de Felicidad. Каждый эпизод по кадру, как в комиксах. А еще у него почему-то волосы были темно-изумрудного цвета с аквамариновыми переливами, непонятно как попавшими в абсентовую палитру.
-Вы ужасно рассуждаете, просто ужасно, - еще улыбаясь, Клемент потер влажные от слез глаза. Право же, улыбку можно назвать монетой, имеющей всемирное хождение. Он все еще беззвучно смеялся, а уголки губ были чуть приподняты, из-за чего на щеках образовались маленькие ямочки.
Обычно воображение его творило образы с подлинной страстью художника, которым он никогда не был, все время что-то к ним прибавляя, украшая их каждым ярким перышком, попадавшимся под руку. Порой сложно было смотерть на вещи трезвым оценивающим взглядом, ничего не галлюцинируя.
- Это чудовищная, демоническая власть денег в меркантильный век, - отсмеявшись, серьезно произнес Клемент, стирая с лица улыбку и сеть морщинок, собравшихся у глаз. – Неужели Вы тоже сами себе цветы покупаете? – спросил он, искоса поглядывая на девушку. Не всякий решился бы подарить ей цветы, в глубине душе надеясь, что она не ответит равнодушно-презрительным взглядом и выкинет букет в ближайшее мусорное ведро. Цветы нынче не в моде, пару веков назад ими украшали шляпки кокетливые барышни, сейчас шляпок не носят. Стили последних лет говорят сами за себя: рационализм, функционализм. Остальные названия не так очевидны, но цели примерно одинаковы. Женщина должна вызывать желание дарить ей цветы, ее образ складывается из мелких, неприметных деталей, пишется тщательно и долго, а не крупными размашистыми мазками – быстро, но безрезультатно.
Пройдя весь коридор, он приблизились к заветной цели. Клемент с самонадеянным видом прошел мимо двух мужчин в черном, покачивая бутылкой в руке. Апломб и независимость почти всегда действуют на людей обезоруживающе. Наблюдая краем глаза за Делливэри, Клемент открыл дверь и, придерживая ее, пропустил ее внутрь.
За дверью был небольшой тамбур с двумя выходами: один вел в комнату для допросов, а второй – в небольшое помещение за стеной, где, через камеры видеонаблюдения можно было наблюдать за процессом. Клемент наугад открыл дверь и вошел. В паре метров от него стоял Мишель, чуть дальше в массивных наручниках сидел Кокс. Повисла звенящая тишина, нарушаемая только размеренным дыханием.
Как ни в чем не бывало, Клемент прошел мимо стола и остановился рядом с Сейду. Тот молчал. Наверное, у него были какие-то свои скрытые мотивы молчать, а не выгнать непрошеного гостя пинками за дверь. Он держался совершенно спокойно: как всегда аккуратный, тщательно одетый, он неподвижно стоял рядом со столом, поглядывая на Жанне.
Поставив наполовину пустую бутылку пива рядом с собой, Клемент оперся ладонями о низкий стол, чуть наклонившись вперед. Он не стоял – позировал с надменным и изящным видом.
- Здравствуйте, мистер Кокс, - произнес он, растягивая губы в пренеприятнейшей улыбке. В его голосе слышалась нотка презрительной отеческой снисходительности, которая многих выводила из себя. – Как Ваши дела?
Наверное, еще более абсурдный вопрос придумать было сложно: в молодом человеке сложно было определить хозяина клуба, в котором работали немыслимо дороги декораторы, переделывая все по последней моде в созвучии с новым временем.
Кокс был по-женски миловиден, но возраст успел начать стирать все женственное с его лица, подчеркнув мужское в классических формах заострившихся черт. Но это не производил впечатление взрослого человека: скорее юноши, который желает казаться старше и солиднее в надежде укрепить свое положение в обществе. Наверное, ему было страшно. Так же страшно, как если бы толпы скелетов тащили Золушку, Вэнди и Белоснежку, с расширенными от страха глазами, вдыхая запах серы.
Какие бы методы допроса не избирал Сейду, никто в них не вмешивался, что не мешало Клементу без зазрения совести называть их «варварскими». Он не сомневался, что если кому вздумается применить эти методы на нем, то в исторических хрониках резко уменьшится список нераскрытых убийств. Архитектор согласился бы на все, даже на убийство американского президента.
-Мистер Кокс, вы похожи на Сократа, который смертельно скучает!