The City of Chicago |
|
Мы рады приветствовать вас в Чикаго. Добро пожаловать!
|
   |
|
В Городе Ветров существует таинственная организация «Колода Таро», наживы и забавы ради, подвергает жизни граждан города Чикаго, смертельной опасности.
Два туза и их враждующие масти разыгрывают партию в карты, где на кону не фишки для игры в покер, а жизни людей.
Кто знает, может следующим будешь Ты? В городе весна. Середина теплого, раннего апреля. Понедельник. День. Мелкий дождь. + 10 Дамы и господа!
Идет временное переосмысливание ценностей.
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » The City of Chicago » Чикаго /the city of Chicago/ » Мужской салон The Vault /The Vault men's salon/
В этом заведении Вы никогда не увидите полуголых девиц, сидящих на коленях "папочек", не услышите отвратительной безвкусной музыки и не столкнётесь с пренебрежительным отношением. The Vault - респектабельное заведение, предлагающее своим гостям ароматный дым лучших кубинских и доминиканских сигар, мягкий вкус выдержанных коньяков, виски и арманьяков и конфиденциальность звучащей в стенах Сейфа информации.
Загородный дом Алессандры Маренеро »
Как ни странно, до места они добрались даже быстрее, чем рассчитывала Лети, а она, кажется, даже и не гнала. Впрочем, позволила, конечно, позволила себе чуть больше, чем в городе, скорости на хайвее. Её любимую девочку, золотую R8, следовало время от времени хорошенечко выгуливать, она же всё-таки была спорткаром, а не каким-то там седаном среднего класса!
Подумав про автомобиль, Алессандра Летиция тут же размечталась, как было бы чудесно поучаствовать в гонке. Ей уже давно не удавалось побаловать их с Audi, и она начала понемногу терять навык, реакция стала не такой быстрой, пора было навёрстывать упущенное. Хотя какое там навёрстывать… ей бы с загнувшимся телеканалом для начала разобраться.
Протяжно вздохнув, синьорина Маренеро припарковалась, практически воткнув машину в "игольное ушко" между двумя другими. Слава небольшим размерам R8 и крайне сложной ситуации с парковочными местами не только в Риме, но и в Чикаго, она давно уже научилась это делать виртуозно.
Несколько смущенно улыбнувшись Лилит, что приходится тащить её в заведение, где она будет о головы до ног осмотрена, оценена, обсуждена – мужчины не сильно отличаются от женщин в вопросе сплетен - Лети вошла в двери фойе "Сейфа", где администратор едва ощутимо, но всё же заметно, напрягся при виде её: видимо, решил, что грядёт нешуточный бой – время от времени женщины таки пытались пробиться в эту святая святых сурового мира мужчин.
"Расслабься, милый, бой уже окончен", - с изрядной долей иронии подумала она.
- Алессандра Летиция Маренеро, - назвала себя итальянка, и буквально увидела, как с облегчением выдохнул администратор, приветствуя её и уверяя, что владелец лично известил о её посещении их скромного заведения.
"И пообещал оторвать голову, если пустишь меня в другой раз. Это мы в курсе", - мысленно продолжила она его приветственную речь. К счастью для владельца салона, он не забыл про незначительную просьбу владелицы холдинга, в чьих руках была большая часть СМИ штата. Не только штата, впрочем.
Увидев чуть позади Алессандры ещё одну представительницу дочерей Евы и снова едва заметно переполошившись, администратор позволил себе поинтересоваться её спутницей.
- Лилит Сурис, мой телохранитель, - предупреждая напрасную трату сил на увещевание и взывание к её голосу разума, синьорина Маренеро безапелляционно закончила:
- Если у владельца возникнут вопросы, обращайте их сразу ко мне. Впрочем, не думаю, что они возникнут. Мы достаточно чётко обговорили "права обеих сторон".
Войдя в "The Vault" и восхитившись, как точно удалось дизайнерам воссоздать подобие внушительной банковской сейфовой двери, женщина поинтересовалась:
- Джером Фердинанд Китон, Арно де Монсальви, Самуэль Фирс уже здесь? – и, получив отрицательный ответ, последовала за мужчиной в отдельную комнату, по-видимому, заказанную для тузов.
Заведение ей понравилось: вышколенный персонал, спокойная цветовая гамма, приятная музыка, сдержанная роскошь. Пожалуй, оно могло бы быть идеальным местом для деловых встреч, если бы не досадное стремление не пускать в него женщин. Лети так и не узнала, что стало причиной такого ограничения: женоненавистничество владельца или простой рекламный ход, но не могла не удивиться, как "Сейфу" удавалось существовать и даже процветать в стране, настолько помешенной на равноправии, как США.
Мимолётно пожалев, что не может позволить себе выпить виски, Алессандра заказала доминиканскую Macanudo Hyde Park, рассудив "When at Rome do as the Romans do*", и в ожидании остальных тузов принялась рассматривать рисунки на картах колоды Таро.
*с волками жить, по-волчьи выть.
Мужчина медленно двинулся по направлению к выходу, коротко кивая встречающимся на пути людям; сотрудники научной лаборатории проводили ученого с немым удивлением, в переброшенных украдкой взглядах ясно читался один и тот же вопрос: «Что это с ним?». Они видели Самуэля в самых разных состояниях, но никогда столь вялым, он словно заставлял себя делать каждый шаг. Всегда бодрый и готовый действовать, расточающий холодное пламя кипучей деятельности, никогда не вешающий нос, сейчас он напоминал дикого зверя, на которого кто-то умудрился одеть узду. И все бы ничего, вот только поводырем был сам Фирс.
Если бы они только знали, куда, зачем он идет. Для разрушения очередной жизни, или ее вознесения, это уж как посмотреть. Но не стоит наивно полагать, что это было причиной столь странного для него поведения. Не потуги совести грызли ученого – он давно расстался с этим мифическим созданием, поставив в один ряд с леприконами и гоблинами. Не усталость – ее он не чувствовал, когда речь заходила о работе. Не стоит углубляться в теологию и физиологию, чтобы найти причину, все много … проще. Сэму было просто до жути лениво двигаться, он желал лишь одного – закрыться в кабинете и продолжать расчеты, однако апатичный голос Анны напомнил о встрече в «The Vault ». Эта женщина уж точно знала, как вывести его из себя, она нарочно появилась в дверях лаборатории, когда он наконец сообразил, каким именно способом лучше совместить две структуры. Нет же, явилась – сказала – развернулась и ушла. А ему что теперь делать? Времени на мейк-ап не было, теперь его удел явиться в это привилегированное заведение во всем блеске научного работника, смущая своим неотесанным видом весь честной народ.
«Бедные, бедные завсегдатаи»,- саркастично протянул Фирс.
Мужчина чуть не расхохотался в голос от такой классификации посетителей мужского салона. Честный народ – сколько патриотизма, сколько пафоса! Воры в законе, самое мягкое определение. Многие не задумываясь продали бы родную мать, лишь бы заплатили прилично. И нет, это не меркантильные желания, не двуличность и конечная испорченность человеческой натуры, в XXI веке это называют – «уметь вести бизнес». Снова же, не хочется водить кого-то в заблуждение. Сэм не презирал бизнесменов, он сам был много хуже. Не испорченнее, нет, просто руководствовался своим собственным кодексом чести, где не было места жалости, сантиментам и прощению ошибок. Самуэль Фирс был не из тех, кто дает второй шанс.
Рука повернула ключ, мотор издал привычное утробное урчание и рванул с места, будто возмещая медлительность своего хозяина. Ученый не нарушал правил дорожного движения, но манеру водить, кроме как «грубой», назвать сложно. Он не гнал Aston Martin, он никогда не гнал машины, но даже легкого нажатия на педаль газа хватило, чтобы оказаться на грани превышения скорости. Это он умел превосходно: балансировать на пределе, когда стоило бы оштрафовать, да вот не за что.
Ему повезло (или некая испанка все просчитала заранее) попасть на дорогу за полчаса до начала пробок. При всем его нежелании являться на эту встречу, опаздывать он не любил до скрежета в суставах.
Фирс резко остановил машину, припарковавшись в квартале от мужского салона, ему вдруг нестерпимо захотелось пройтись пешком. Двери заведения отворил швейцар, с «навечно застывшей маской почтения». Самуэль не любил это место, вернее, оно вызывало у него приступ саркастичного безразличия.
Судя по всему, дизайнер был страшным мизантропом, да еще и с извращенным чувством юмора. Заточить весь бомонд в сейф… с одной стороны люди должны были почувствовать себя «слитками золота», но Фирс подозревал более глубокие «посылы» - золото – та же вещь, люди – вещи, заточенные в сейфе и напыщенные от собственной значимости.
«Ох парень, тебя и достали сегодня»,- хмыкнул туз, - «зашелся в желчи. Смотри не подавись».
В «кабинке» уже присутствовала одна особа, одна весьма интересная особа. Алессандра Летиция Маренеро. Туз мечей. Женщина. Единственная женщина в мужском салоне. Хотя, это вполне в духе итальянки, наплевать на историческое право уединения сильной половины. Какое ей до этого дело? Да ровным счетом никакого. Специально ведь место выбирал… На этом месте стоит признаться, что Лети несколько подтолкнули к подобным действиям, самую малость, чуть-чуть.
Сэм решил пойти навстречу своему желанию развлечься и предложил сделать местом очередной встречи тузов – мужской салон «Сейф». Ему просто до жути хотелось посмотреть на две вещи: как она выпутается, и реакцию остальных присутствующих в клубе. Что ж, оно того стоило, вид вытянувшихся мужских лиц стоил много, даже нескольких часов скуки.
«Ну хоть что-то в тебе не меняется, моя прелесть»,- мысленно пропел Фирс.
-Добрый вечер, синьорина Маренеро,- в голосе была бесконечная вежливость, покрытая тончайшим слоем насмешки. Туз жезлов коротко кивнул и сел напротив, с любопытством рассматривая тонкие черты, так же он смотрит на образцы в своей лаборатории.
«Главное не заснуть»,- увещевал Сэм, мысленно надеясь лишь на это, на нескучный процесс, можно без фейерверков и всплесков, лишь бы не заснуть.
Вперясь взглядом в окно автомобиля, Арно следил за фосфарирующей линией образовавшейся из череды неоновых вывесок-зазывал сливающихся с прочими слепящими огнями славного города Чикаго. Стоит ослабить искажающий реальность прищур глаз, как окружающая действительность вновь обретает знакомые черты, не теряя при этом изначальной фантасмагоричности, присущей именно этому городу. Уголки губ подернулись ностальгической улыбкой. Когда –то, он гонял по ночному Палермо, на своем кричаще -красном Феррари. Остывающий воздух , после дневного сицилийского зноя бил дурманящим ветром прямо в лицо, ероша непокорные кудри Арно, заставляя дыхание сбиваться и глотать уже ртом мощный поток воздуха. Архитектура, запахи, люди, эмоции…все было иное.: темпераментное, безбашенное, искрящее открытым вызовом всему и вся.
Позади Италия, Испания и Франция. Де Монсальви владел солидным багажом навыков и знаний приобретенных в мафиозных кланах , исподтишка дергающих за ниточки все упомянутые страны. Но Чикаго сумел удивить его. Нарастить мясо на костях почившего клана, собрать горстку верных людей поверивших в него и добиться поставленной цели-все эти возможности, которыми Цербер не замедлил воспользоваться, дал ему Чикаго. Осуществить мечту и стать счастливым-не одно и тоже (с) Что поделать, не раз приходилось из кожи вон лезть, дабы закрепить успех. По-сути, де Монсальви –сопляк. Очень хорошо. Очень. Столько планов еще пылятся в долгом ящике. И он их реализует, потому как…Мужчина еще не потерял вкуса к жизни, на устах играет шкодливая усмешка, язык хранит вкус поцелуев, пальцы чувствуют шелк женского тела так же остро и бесконечно-удивленно, как в первый раз в сумерках луга родной Оверни, наполненного сладостью трав и короткими стонами мнимой пастушки….
Арно тряхнул головой, отгоняя образы прошлого и сосредотачиваясь на насущном. В салоне находились еще два человека: водитель и брат- Диего Агиляра. Француз не раз брал его с собой на собрание тузов, в качестве телохранителя. Уж до расклада Диего точно с ним. Ткнув испанца локтем чуть не под самый дых, де Монсальви растянул лыбу во все свои 32 и назидательно произнес:
-Убери это свирепое выражение со своей рожи, ненароком за бандита сойдешь!- что не далеко от истины. Рядом с ним, по-сути сидел убийца. Такой же как сам Цербер.
"The Vault". Приятный запах дорогой мебели, необреминящая тяжесть колоды во внутреннем кармане пиджака, настраивали на определенный лад. Каким богам молиться, чтобы удача оказалась на вашей стороне? А Смысл? Любой расклад сулит то, ради чего Арно впутался в это мокрое дело. Азарт. Адреналин. Соперничество.
Слыша за спиной шаги Агиляры, Арно шел к вип -кабине. Знакомые лица. Так. За исключением одного.
-Добрый вечер, мистер Фирс- коротко кивнув тузу жезлов, Арно прошел к креслу где расположилась Алессандра Маренеро, туз жезлов. Цербер действительно восхищался деловой хваткой этой воистину очаровательной особы, а то что сиятельная дама является итальянкой, воспринималось де Монсальви чуть не с восторгом. Чуждый ему американский образ мышления, воспримались Арно зачастую как рутинная возня насекомых в муравейнике …Нет в них искры божьей. Отдельные экземпляры, лишь подтверждали правило.
-Добрый вечер, синьорина Маренеро- произнеся приветствие на итальянском, мужчина словно разрядил атмосферу отчуждения, повисшую между собравшимися глотком пряного кьянти. Мысли по-английски...Пеняя на советы нанятого им лингвиста-репетитора, Арно с тоской вернулся к языку, на котором изволил говорить весь мир. Акцент Цербера, представлял из себя черт знает что….Тут вам и французские , гортанные звуки, и испанский яркий слог, и сочный итальянский говор…Английский давался с трудом. В итоге речь мужчины приобрела мягкий южный окрас, буквы чуть растягивались дабы сгладить острые углы особенно причудливых для восприятия француза, слов.
Ощутив за спиной упругую податливость кожаного кресла, де Монсальви потянулся за свой колодой…
Отредактировано Арно де Монсальви (2009-07-05 01:31:11)
Джером Фердинанд входил в двери Сейфа с улыбкой и пачкой стодоллоровых купюр в руке. Швейцар получил одну, свернутую привычным жестом в трубочку длинными, проворными пальцами игрока, засунутую в нагрудный карман его ливреи, лишь за то, что открыл бизнесмену дверь. Останавливаясь поминутно, пожимая руки и отвечая на приветствия, мистер Китон пробирался через набегающие волны желающих поздороваться завсегдатаев его любимого клуба-исключительно-для-мальчиков очень медленно: абсолютно всех завсегдатаев он знал лично уже много лет, разделяя с ними как бизнес, так и интересы позитивного паблисити – клуб вершителей судеб Иллинойсской глуши нуждался в самолюбовании не меньше, чем в восторгах публики.
Раздав всем пробежавшим мимо официантам на чай купюры того же достоинства, что досталась и швейцару на входе, получив в руку шелковистую, оливковую El Rey del Mundo, американец, уже ощущая в членах легкую богемную утомленность, добрался до комнаты отведенной владельцем заведения для партии тузов.
- Приветствую, господа… - мир сквозь голубоватый выдох кубинского счастья всегда обладает той загадочностью, которой на деле совершенно лишен – женщина, это последнее, что JK хотел бы увидеть в мужской бане, но расплывающийся в сигарном дыму ее силуэт можно было довольно легко списать за изыск интерьера, - и дамы. Прекрасный вечер, не правда ли?
Финансист занял последнее, четвертое, свободное кресло за столом и вальяжно закинул ногу на ногу, обегая взглядом коллег по тузовому цеху. Не без труда удерживаясь чтобы не покачать сокрушенно головой.
Баба, заучка и два щенка… кстати, а почему их двое? А… мы с Тамарой ходим парой. Понимаю… за женой следить надо. Это правильно.
Тягосное впечатление от нового состава игроков в Большой Покер почему-то не оставляло Фердинанда, лишая заметной доли удовольствия от развлечения, на которое он очень рассчитывал, подставляя шею под машинку татуировщика. Особенно, конечно, иностранцы.
Где славная, белая Америка, здесь, в консервативном оплоте наших национальных ценностей, пуританском Иллинойсе? Неужели наша чудесная страна приютила этих черномазых итальяшек для того, чтобы они теперь указывали истинным американцам что делать, и играли их жизнями в карты? Не пора ли уже взяться белым братьям карабины… и да свершиться суд Линча!
Мысли такого толка приходили на ум Джерому не редко, но увы, со вступлением на пост президента США Барака Абамы, все меньше становилось истинных патриотов в наших краях, с которыми можно было весело развлечься стрельбой по движущимся неграм. Джером подвинул к себе пепельницу, постучав над ней пальцем по толстой, дымящейся палке, и выжидательно поглядел на Монсальви, потянувшегося под мышку словно за пистолетом.
Отредактировано Джером Фердинанд Китон (2009-07-05 06:06:41)
Очередная сходка тузов Диего грозила лишь несколькими часами потраченными впустую в ожидании Цербера, который наконец дорвется до любимых игрушек(и кто бы только мог подумать, что француз всерьез заинтересуется рисковым и абсурдным в глазах старшего брата предприятием) удовлетворит зуд шила в заду и наконец позволит всем ровно вздохнуть на ближайшее время пока очередная жертва злого гения властьимущих не будет насильно осчастливлена(даже если это ей надо как собаке дополнительная конечность) либо доведена «до дна» того самого горьковского, испив всю чашу тягот и лишений, внезапно обрушившихся на голову несчастного. Впрочем, Агиляре в свете последних событий до кого-то помимо себя дела не было. В голове все еще острым клином была вбита мысль о «Лорке» которая при малейшей возможности не преминёт воспользоваться ситуацией, добив таки «сладкую парочку» свистнувшую приличный куш со счетов Аркадио. И то, что Диего ни сном ни духом о деньгах никак не меняло положения и тому лучшее подтверждение попытка поотрывать бывшими соклановцами ему ручки-ножки во время покушения.
Испанец покосился на сидевшего сзади де Монсальви. Сегодня он взял на себя роль телохранителя и если надо няни, подтереть слюни французу, если он завидит очередную особь женского пола что попадает под гриф «мой любимый цвет мой любимый размер» . И это все равно раздражало. Но молчание, как известно, золото, а потому испанец стирал зубную эмаль в мелкую пыль, но упорно строил полное равнодушие.
Вот и пришлось закрыть глаза Агиляре на сокрытие правды братом, а последнему соответственно забыть о открывшейся правде. Справедливый и равнозначный обмен. Как бы там ни было оба они весьма удачно делали вид, что ничего не было и жизнь идет своим чередом. У каждого своя, если, конечно, так можно выразиться.
На замечание де Монсальви, испанец натянул улыбку на лицо- лучше явно не стало, но попытка была похвальной.
Припарковавшись, у набившего оскомину, элитного мужского салона, Диего мерял расстояние до комнаты широкими неспешными шагами, позади Арно.
Засвидетельствовав свое почтение членам «секты» как мысленно окрестил для себя этих людей, Диего также наградил их предупредительными взглядами в целях профилактики, и вышел из комнаты, предоставив им интимное уединение со своими погремушками.
Направившись в бар, мужчина нашел свободное место и сделав заказ, настроился на продолжительные размышления о смысле жизни.
>>> Загородный дом Алессандры Маренеро
Дорога до пункта Б, коим оказался мужской салон «The Vault», ринулась в потоки небытия совершенно незаметно для Лилит. В профессионализме вождения Алессандры сомневаться не приходилось, поэтому, как только двери автомобиля начальницы приветливо хлопнули, Лилит погрузилась в объятия столь желаемого сна, хотя уместнее в данном случае сказать, вожделенной полудремы. Толи сказалась усталость, от которой этой ночью отделаться было просто невозможно в силу определенного рода обстоятельств, толи еще что – на самом деле не так уж и важно.
Когда девушка открыла глаза, мисс Маренеро уже филигранно припарковывала свой автомобиль на забитой по самое «не балуй» автостоянке.
«Уже?» - несколько лениво пронеслось в голове. Покинув автомобиль, Сурис медленно, все еще в остатках от объятий сладкой дремы, направилась за Алессандрой. Как только двери мужского салона открылись, лицо Лилит обдало, фигурально выражаясь, волной тестостерона: все в этом заведении от администратора, до внутреннего убранства, буквально кричало, что женщинам здесь не место.
От звуков собственного имени по спине побежали мурашки: «Мисс Маренеро, только не говорите, что… Черт возьми! Нет, мисс Маренеро, только не это…»
Да, мисс Сурис только это! Алессандре даже не пришлось ничего говорить. Десятка покорно осталась стоять на месте, взглядом полным печали провожая итальянку. Приказ, пускай даже не озвученный словами, есть приказ, да и кто она такая, чтобы не слушать своего туза? Поскольку, как оказалось, мисс Маренеро торопилась, четкого распоряжения по поводу дальнейшего время препровождения получено не было. Что теперь делать и куда идти в этой цитадели малоизвестных ей существ - мужчин? Что уж говорить, принятие решений в обычной, «человеческой» жизни, Лилит всегда давалось особенно трудно. Будучи вышколенным профессионалом по устранению «неугодных», на ходу которому приходится решать, подчас, непростые задачи, выбор как таковой в жизни без насилия и убийств, которую так щедро, почти на блюде с золотой каемкой, преподнесла десятке мисс Маренеро два года назад, представлял для Лилит весьма и весьма ощутимое препятствие.
Осознав, что пристальный взгляд администратора становится невозможным, девушка медленно прошла в глубь холла, толи изучая убранство салона, толи ища взглядом пути к отступлению. Как поступают «нормальные» люди, в ситуациях, когда необходимо скоротать часок другой? Скорее всего «нормальные люди идут есть. Или пить. Пить… Пожалуй, было бы неплохо чего-нибудь выпить, да, определенно. Осталось понять, где пьют «нормальные» люди, когда они мужчины и когда они в этом салоне. Логично предположить, что они пьют в баре… И вуаля. Они действительно пьют в баре!
Медленно изучив взглядом не менее шикарно, чем холл, отделанное помещение бара и его немногочисленных посетителей, Лилит глубоко вздохнула: «Мистер Агиляра? Значит мистер Монсальви уже здесь… Наверное, правильным будет поздороваться», - и «наверное» здесь ключевое слово. Дело в том, что Сурис и раньше встречалась с рыцарем кубков и даже более того – перекидывалась с мужчиной парой дежурных фраз, но, чтобы вот так вот подойти к испанцу, да еще и заговорить с ним первой… А, к черту! Представление начинается.
- Здравствуйте, Мистер Агиляра, - улыбка номер пятьдесят три, специально выработанная для приветствия знакомых мисс Маренеро, - Не возражаете, если я присяду?
Занавес, свет, музыка! Все готовы? Представление «нормальная» Лилит начинается.
Веером в ухоженных руках четыре карты: четыре единицы, четыре туза. Начало каждой масти в колоде Таро и конец каждой масти в европейских картах. Символично, стоит признать. Придумавший игру не зря выбрал главой масти не короля. С туза всё начинается, тузом и закончится.
Джером Фердинанд Китон, Арно де Монсальви, Самуэль Фирс и она сама, Алессандра Летиция Маренеро. Что было нужно от игры этим мужчинам не сложно угадать: развлечений, власти и денег, а что было нужно ей? Что забыла она в компании вице-президента Чикагской фондовой биржи, человека, нелегально контролирующего сферу развлечений города, и ведущего учёного в сфере генетических исследований? Нет, не так. В компании тайного гомосексуалиста, франко-испанского ловеласа и бывшего любовника. Да, так правильнее.
Кто бы знал. Пожалуй, она и сама не знала. Возможно, развлечение. Несколько иного рода, но тоже развлечение.
Скорее услышав шаги, чем заметив появление мужчины, итальянка подняла взгляд от карт в своих руках и сложила "веер".
- Самуэль, - приветственная улыбка была воплощенной вежливостью, лишь слегка приправленной характерным итальянским радушием и солнечным теплом. – Ты отвратительно выглядишь и смотришь так, будто ДНК закрутилась в противоположную сторону, - отметила Лети. Она не намеревалась его задеть, она лишь констатировала факты. - Видимо, отвлекся от исследований?
Прямым взглядом отвечая на его изучающий, она считала про себя секунды, когда он очнётся и осознает, что перед ним не опытный образец, а Лети, когда-то бывшая его Лети.
Пауза затягивалась. С каждым разом это время становилось всё продолжительнее.
"… пятнадцать, шестнадцать… Ну что, нет? … восемнадцать, девятнадцать… Приехали. …двадцать одна, двадцать две… Вот, значит, как", - женщина бросила считать и жестко усмехнулась. Мгновенно стало как-то очень по-женски обидно и ещё немного противно. Противно от себя самой, что она уже семь лет живёт только одним этим мужчиной, а ему это так же необходимо, как неудавшийся эксперимент. То есть ошибочность данных подтверждена, опыт получен, результаты записаны, образец можно выкинуть.
Алессандра Летиция ещё сильнее выпрямилась в кресле, по идеальности осанки соперничая с Британской королевой, и перевела взгляд на очень вовремя появившегося Арно де Монсальви. Яркий, экспрессивный, эпатажный туз кубков был ложкой спонтанного веселья в их бочке сдержанного пафоса.
"Впрочем, не всегда сдержанного", - мысленно усмехнулась синьорина Маренеро, вспомнив четвёртого участника игры, и искренне улыбнулась французу.
На белых листах А4, складывавшихся в довольно внушительное досье, что хранилось у неё в сейфе, чёрными буквами шрифта Times New Roman была изложена история братьев Агиляра-Монсальви, которую при достаточно хорошо развитой фантазии можно было читать, как увлекательнейший роман. Главные герои этого многотомника ей нравились. Под всей бравадой, нелегальными деяниями и социальными статусами они были, или казались ей, этакими рыцарями. Без страха, но с упрёком.
- Добрый вечер, месье де Монсальви, - любезностью отвечая на любезность, поприветствовала она Арно на языке его родной страны. Французская речь давалась итальянке с едва заметным усилием – долгое отсутствие практики выдавал итальянский акцент, вместо грассирующих звуков "r" звуча раскатистыми. - Как Ваши дела, всё прекрасно, надеюсь?
Переведя взгляд на второго рыцаря, на этот раз самого, что ни на есть настоящего, поскольку именно такова была его карта в этой игре, женщина едва заметно улыбнулась. То, что испанец был не в восторге от их развлечений, читалось на его лице так же чётко, как и история братьев в давешнем досье.
- Добрый вечер, сеньор Агиляра, - негромко поприветствовала Алессандра спешащего оставить их мужчину.
Проводив его взглядом, она вернула внимание сидящим перед ней мужчинам.
- Полагаю, долго ждать мистера Китона нам не придётся. Кажется, он не большой любитель… - любителем чего не был четвёртый участник игры, этой комнате, по-видимому, не было суждено услышать, поскольку приветствие туза денариев оборвало её предположение.
"And ladies", – повторила про себя итальянка и так же мысленно усмехнулась. Целенаправленное пренебрежение ею было на лицо. Впрочем, как и всегда. В кругу Джерома Фердинанда Китона вряд ли был второй мужчина, которого бы он уважал и ценил так же, как себя самого. Ну, или хотя бы вполовину. Что уж говорить о женщинах.
Лаяться с ним? Ну, уж нет, увольте. В этом нет никакого смысла, только бесполезная трата сил и времени. В конце концов, ей с ним не детей крестить.
Ответив на приветствие, Алессандра Летиция отвлеклась на мальчика, принёсшего хьюмидор. Осмотрев ровный, цвета хорошо обжаренного кофе, ряд сигар, она выбрала одну и мягко сжала её с двух сторон, прощупывая твердости и пустоты. Не обнаружив ни тех, ни других, и не заметив ни трещин, ни обесцвечиваний на покровном листе, синьорина Маренеро вдохнула богатый аромат с преобладающими нотами мокрого дерева, соломы и яблок и улыбнулась мальчику. Отрицательно покачав головой, когда он протянул руку, чтобы забрать скрутку и провести обрезание – не первый раз замужем! – она, не желая прерывать обмен любезностями мужчин, молча указала ему на стол, чтобы он оставил гильотину и пепельницу.
Однако пару секунд поразмыслив, она негромко попросила принести ей карамельный кофе и лимон. Кофе, именно карамельный, прекрасно сможет оттенить вкус Hyde Park, а лимон потребуется позже, чтобы стереть с губ темный налет, который она оставляет.
- Что ж, господа, сегодня моя очередь рисковать, - в негромком голосе не было слышно и отзвука волнения. Не по причине того, что итальянка хорошо себя контролировала, а потому что действительно не боялась потерять Marenero Corp.. Даже лишившись контрольного пакета, она бы могла выкупить все свободно ходящие по рынку акции, а немного позже заново провести процесс поглощения. Уже после вступления в игру, подстраховываясь, Алессандра сдала назад и позволила итальянскому холдингу восстановить свои позиции в качестве главной материнской компании.
- Впрочем, сегодня мне это только на руку, - на какую именно: левую, в которой в данный момент она держала сигару, или правую, в которой была зажата гильотина, уточнения не требовалось. – У меня как раз загибается местный канал, - уверенное движение – и отрезанная "шапочка" падает в пепельницу. – В случае чего, отдам вам, - отложив гильотину, женщина подняла взгляд и улыбнулась мужчинам ничего не выражающей улыбкой.
Чиркнув спичкой, Лети замолчала, сунув сигару в рот, поднесла к ней пламя, не позволяя ему касаться скрутки, и принялась неторопливо поворачивать цилиндрическое тельце, прокручивая его между большим и указательным пальцами, прогревая и раскуривая. Спустя недолгое время конец равномерно занялся, и итальянка медленно втянула дым.
Гарный аромат вскоре изменится, станет значительно мягче - она знала - а пока на языке оставалось очень кубинское послевкусие доминиканской сигары: кардамон, йод и жжёная карамель.
Синьорина Маренеро улыбнулась и подумала, что между первой и второй "затяжкой" как раз успеет определить "жертву". Лежащие на коленях две стопки карт с зелёно-золотой рубашкой: уже отделённые от остальной колоды старшие арканы и масть мечей, перекочевали на стол, а сигара - в удобное горизонтальное углубление пепельницы.
- Приступим? – за риторическим вопросом последовал шафл старших арканов и попытка угадать, чьей судьбы вершителем или разрушителем она станет сегодня.
Нет. Не угадала. Она никогда не могла угадать.
Мужчина с резкими, чёткими чертами лица, скрытыми за, словно вторая кожа повторяющей их, толи медной, толи золотой маской. Одеяние война. Два круга: один позади, другой перед ним – символы правителя мира. Император.
- Винсент Артур Линч, политик, - вспомнила Алессандра Летиция, кому был присуждён четвёртый аркан.
Самуэль сверкнул белозубой улыбкой, заставившей голубые глаза насмешливо сузиться.
- Вы как всегда милы, синьорина,- мужчина откинулся на спинку дивана, добавив с напускным сожалением,- да, я как раз собирался спасти человечество, когда Анна напомнила о сегодняшней встрече,- говорить, кто такая Анна не требовалось. Он прекрасно помнил пристрастие итальянки к всевозможным досье, и что-то подсказывало ему (не как послание свыше) ассистентка Самуэля Фирса не осталась без внимания.
Кивнув в ответ на слова де Монсальви, он перевел взгляд за спину француза, аналогичным кивком поприветствовав Рыцаря, и вернулся к безучастному созерцанию «Сейфа».
Интересно, только у него сложилось впечатление, что после появления Туза кубков атмосфера в кабинке приобрела несколько фривольный характер. Поразительное умение человека. Правда, данная область относится к психологии… но ведь никто не мешает ему заняться ею в свободное время.
«Стоит, стоит. Есть у меня идея, как подобное можно использовать»,- Сэм был последним человеком, который стал бы идти на ощупь в темной комнате. Он скорее просчитает все возможные варианты расположения вещей, размеров и прочее, только после этого отправившись от пункта А в пункт Б без особых затруднений, не вытягивая руки подобно слепому.
В политике умение создать подходящую атмосферу весьма полезно, если не сказать больше, это один из критериев успеха. Вы можете быть сколько угодно умны, но если Боженька не дал вам обаяния (так люди называют умение человека понравиться), то вам лучше идти в преподаватели. Толку больше. Как ни прискорбно, но политик, тот же шоумен, просто обличенный властью, доверием (в этой лучшей из стран эта разновидность кредита к политикам не исчерпана еще) и дорогим костюмом, желательно американского дизайнера (патриотизм, еще раз патриотизм!).
«А вот и самый большой патриот»,- насмешливо изогнув уголок губы, Самуэль Фирс кивнул в третий раз, не удосуживаясь открыть рот. Во-первых, ему было лениво, а во-вторых, мистеру Китону все равно плевать на это.
«И перед свиньями вы бисер не мечите»,- в голове услужливо всплыли строки Омара Хайяма. Помниться, их упоминала Летиция, пять лет назад, при обсуждении предвыборной кампании.
Не подумайте, Туз жезлов ни в коем случае не сравнивал Джерома Фердинанда с розовыми хряками. Все-таки мужчина был воспитан в лучших традициях южных семей, со всем уважением к людям…
«Напрасная бравада»,- наблюдая частью сознания за действиями Алессандры, Фирс мысленно подгонял стрелки часов, вспоминая времена, когда этих тузов еще не было.
«Ностальгия замучила, парень?»- самоирония… добрая старая самокритичность. Благослови тебя Бог!
Странные слова из уст ученого… Ну да ладно, мы не о том.
-Какая щедрость,- Самуэль весело хмыкнул, услышав «лот» Туза мечей. Конечно, а что еще она могла им предложить, ну не самую перспективную же ветку. Хочешь играть честно – играй в шашки.
Мужчина с любопытством проследил за изящной ручкой. Кто, кто в теремочке живет? Политик живет. На Императора откликается. Сэм недовольно поморщился, он терпеть не мог, когда кто-то залазил в его сферу, однако и это являлось частью сделки.
«К черту»,- с легким сердцем Фирс потянулся к разложенным картам масти мечей,- «кто же будет твоим другом, Артур?»
-Стелла Клоден, Королева мечей,- не отрывая задумчивого взгляда от карты, сообщил ученый. Киллер. Ну хорошо, отличный рекламист. Но все равно киллер.
«Да ты везучий ублюдок, Винсент»- он чуть не рассмеялся, подумав, что у политика начнется веселенькая жизнь.
Леди и джентльмены, вашему вниманию предоставляем самую интересную часть: вот они – боги нового мира, вершители судеб всея Чикаго. Наслаждайтесь представшим зрелищем, занимайте лучшие места. Следующий сеанс может произойти уже в другом составе, вполне возможно, без этой очаровательной женщины, Алессандры Летиции Маренеро.
-Прекрасно, разумеется! - бумерангом на вежливое участие синьорины. Глядя на пышущую здоровьем, энергией и азартом физиономию французишки, трудно усомниться в этом знаменательном факте. Интересоваться состоянием дел туза мечей Цербер не стал. Уже не секрет, что некий проект в сфере СМИ накрывается медным тазом, и потому Арно по обыкновению своему, прикинулся гофрированным шлангом.
Ба! Янки пожаловали! Наблюдение за тузом денариев явно приносило де Монсальви удовольствие. Ну, правда! Самодурство Китона граничило разве что с идиотизмом! Арно готов был улюлюкать, аплодировать и всячески поддерживать напыщенность американца, так как созерцание данного субъекта - все равно что бесплатный поход в цирк.
- Доброго, а мы уж заждались вас! - от уха до уха. Улыбка Цербера могла соперничать с вымуштрованной американской/голливудской. Бросив на Джерома Ф. К. ответный вопросительный взгляд, Арно иронично приподнял бровь. Уже и в карман нельзя полезть, чтобы не удостоиться любопытствующего взгляда...
"Может сосок свой погладить, дабы не разочаровать его?"
Благо, от сего занятного действа его отвлекла совесть... сопящая в спину дыханием Агиляры. Как обычно, свинтив до начала игры, Диего освободил пространство кабинки. Арно ощутил пару дыр в спине, изъеденных испепеляющим взором братца, но это так, частности... Настоящее развлечение ожидает впереди, когда игру начнет прекрасная дама, туз мечей. А прекрасная дама изволила побаловать себя сигарой, со знанием дела прикурив и просмаковав "деликатес". Конечно, в воображении Арно рождались отнюдь не детские фантазии, при виде этого воистину эротического акта.
"Синьорина Маренеро, вы отвлекаете меня от..." хода Алессандры, от коего зависит судьба старшего аркана.
- М, -только и промычал туз кубков, отвечая на карту императора выпавшую в раскладе. Итак, счастливчик определен, что дальше?
Пока Цербер размышлял над возможным поворотом судьбы Линча, голова его автоматически повернулась в сторону Фирса. Тело пребывало в вальяжной позе, мысли занимала предстоящая охота на живца... взгляд де Монсальви скользил по фигуре туза жезлов, отмечая на периферии сознания его апатичное настроение, небрежный внешний вид, который удивительным образом, делал сию персону куда более любопытным объектом, чем обычно... Да, определенно, его помятый видок полностью соответствовал показушному пренебрежению игрой мистером Фирсом.
- Ммм... - снова восклицание, но уже куда более оживленное. Фирс вынул карту королевы мечей. Ну да, ну да... это та самая брюнеточка, что стреляет зелеными глазками, аки Купидон стрелами. На лице де Монсальви тут же поселилась довольная ухмылочка, этот расклад уже начинал ему нравиться.
Подушечки пальцев возбужденно покалывало, когда рука Арно легла на холодную поверхность карты. Но да что там?.. Нейтральный игрок, куда сместится чаша?
-Десятка мечей... Лилит Сурис! - Арно бросил проказливый взгляд на Алессандру Маренеро. Интересна реакция на вступление в "пьесу" нового действующего лица, а именно личного телохранителя туза Мечей. Мысленно воссоздав образ десятки, Цербер похвалил себя за отличную память, выдавшую ему подробную информацию как о внешности мисс Сурис, так и обязательное личное досье, которую несомненно, все присутствующие имели на каждую масть.
Отредактировано Арно де Монсальви (2009-07-08 04:30:27)
Кролика из-за пазухи Монсальви так и не вытащил. А жаль, ему бы пошло, и резиновую собачку скрученную из шариков – куда уехал цирк, он был еще вчера? Вчера может и был, но сегодня спектакль иной.
Массовка расселась, ложи зашуршали конфетками и представление началось. При чем с довольно высокой ноты: Император. Властвование миром – это тема. Политический Олимп когда-то был присужден и самому Китону: предвыборные речи о благе и процветании, общественной морали и глобальном потеплении так и отскакивали от жемчужных зубов потомственного властителя как минимум Олимпом американской (а значит истинной) демократии… но, не сраслось. Здесь, в захолустном Иллинойсе, на фоне пыла былых баталий местечковая политика кажется игрой в песочные замки рядом с египетскими пирамидами – самое то для картежной сессии.
Помещение заволакивалась дымом уже двух дымящих сигар (ага, повторюша – дядя хрюша), а игра продолжала выкидывать фортели. Королева мечей записалась политику в друзья. Джером был смутно осведомлен о неких взаимоотношениях двух уже сыгравших тузов, которые таки выглядывали из травы поросшей бурьяном на их могиле, окрашивая взгляды этих двоих тем непередаваемым узором взаимных претензий, что возможен лишь у вдрызг разругавшихся любовников. Джерома бы это мало все волновало, но все же они тут были завязаны на довольно серьезные ходы, и личные симпатии-антипатии он бы предпочел не вмешивать в это дело.
Другой вопрос – французик Арно. Любо-дорого - ходит с братцем, ест с рук… хорошо хоть не воняет (говорят во Франции, как и во многих развивающихся странах) проблемы с водопроводом.. покидать им что ли бутылок с минералкой с вертолетов? Ну да бог с ним, главное, что туз кубков таки вытянул следующего игрока: почему у меня такое ощущение, что мужики вымерли? Как мамонты, потому что были слишком большие.
Ну что же, вот и его черед. Пыхнув сквозь приоткрытые яркие губы сигарой, Джером быстрым движением потянулся к колоде, подцепляя жеский край карты нервными, суставчатыми, как коленца паука пальцами, и выкинул на стол без промедления, завершая круг.
- Сабин Хейрдал. Валет мечей.
Норвежец.. журналист… враг...
Друг – PR специалист и просто комсомолка. Враг – невнятный норвежский юноша склонный к позиции жертвы. И некая симпатичная гражданка в равнодушных наблюдателях. Таков расклад, и Китон не считал его сильным. Скорее бессмысленным. Исход партии для Императора был ему практически очевиден, а значит не интересен. А вот подразорить мадам по не ясному американцу капризу судьбы носящую имя старой, славной Ferrari 575M [maranero], очень даже хотелось... чисто из вредности, чтобы вернуть VIP клубу истинно мужской характер, по которому уже истосковалась душа, пожратая идеями феминизма.
Отредактировано Джером Фердинанд Китон (2009-07-09 08:10:07)
В сознании сами собой стали всплывать картинки: плакаты предвыборной кампании, в которой Marenero Corp. не участвовала, первые полосы местных газет, с фотографий которых уверенно улыбался экс-кандидат, а теперь уже мэр города Чикаго, какие-то светские рауты, на которых они несколько раз встречались… Винсент Линч был почти идеальным политиком: жена, двое детей, воскресная церковная месса, программа, построенная на непреходящих жизненных ценностях. Однако идеальных людей не существует, существуют плохие журналисты, которые не сумели или сделали вид, что не сумели раскопать ничего компрометирующего на этого американца.
Сигара, зажатая между большим и указательным пальцами правой руки, коснулась губ женщины. Во вкусе, ставшим уже менее грубым и более изысканным, появились ноты сладости и цветочности. Задумчиво смотря на кончик скрутки, радующий глаз ярким контрастом черного покровного листа и белого пепла, Лети обдумывала выпавший расклад.
Похоже, на этот раз им повезло: ей и мэру. Карта легла на стол в прямом значении, а это недвусмысленно говорило о том, что вмешательство "Колоды Таро" в жизнь Винсента Линча принесёт ему успех и благополучие. В конечном итоге.
"Должно принести, по крайней мере, - краем глаза итальянка заметила тень недовольства на лице бывшего любовника, расценила её, как досаду, и мысленно пожала плечами. – Такие правила, дружок, ничего не поделаешь. Это не бизнес, где каждый занимается своим делом и не лезет к другому, это игра, участвовать в которой мы пожелали сами. Впрочем, всё далеко не так страшно. Кампанией всё равно, так или иначе, занялась бы я. Этот политик далеко пойдёт, он уже сейчас метит в президенты, и я не просто хочу, я буду в его пресс-службе, когда придёт время. Это слишком жирный кусок, чтобы его упускать."
Что же касалось итальянки, её везение заключалось в том, что это всё же была её сфера деятельности. Не стриптизёры, адвокаты или хакеры, с которыми ей бы пришлось основательно поломать голову, как сыграть, а всего лишь навсего политик.
Первый срок Линча подходил к концу, а значит, скоро начнётся новая кампания. После последних президентских выборов, когда победил её кандидат, Marenero Corp. заняла лидирующее место среди pr-агентств, а значит, как бы мэр ни ценил услуги предыдущей пресс-службы, он всё равно обратится к ней. Алессандра Летиция всего лишь немного и чуть раньше подтолкнёт его к этому.
Вторая карта легла на стол. Королева.
"Спасибо тебе, Самуэль. Полагаю, Стелла тоже поблагодарила бы тебя, если бы знала, кому обязана повышением", - женщина чуть улыбнулась и легко кивнула, толи подтверждая своё решение, толи соглашаясь с выпавшим раскладом.
Политика - пожалуй, самая серьёзная область, которой занимаются pr-агентства. И самая прибыльная. Абы кого на такие проекты не пускают. Голландка была одной ступенькой ниже того, чтобы быть среди "избранных". Благодаря тузу жезлов она на эту ступеньку поднялась.
Из двенадцати оставшихся мечей Арно де Монсальви вытащил десятку, и итальянка слегка нахмурилась. Да, она предложила Лилит место в "Колоде Таро", но это не отменяло того факта, что она по-прежнему продолжала беспокоиться за девочку.
"Нейтральная сторона, от которой зависит так же много, как и от положения старшего аркана - мышонок? И где же ей место в этом раскладе? И в каких отношениях она с Линчем? Будут ли они достаточно серьёзными для того, чтобы качнуть часу весов в ту или иную сторону? И откуда она вообще может быть в каких-либо отношениях с мэром?" – вопросы наползали друг на друга, громоздились Пизанской башней, готовясь вот-вот рухнуть и погрести её под своими обрывками.
Вдохнув ароматный дым, синьорина Маренеро напомнила себе, что проблемы следовало решать по мере их поступления, из чего явствовало, что и время для вопросов пока ещё не пришло. Придёт, когда она сообщит Лилит о том, с кем она будет играть, и какова её роль в игре.
Принесённый кофе с карамелью действительно прекрасно оттенил вкус древесины и горечи сигары, и итальянка мысленно поторопила окончание расклада.
"Последняя на сегодня карта. Не тяните, мистер Китон, не тяните", - ей уже не терпелось узнать имя оставшегося участника игры и прикинуть собственные шансы.
Валет мечей. Противник расклада.
"Этот маленький бульдожка слишком хороший журналист, чтобы играть роль противника. Если Сабин пойдёт за компрой, он, пожалуй, что и найдёт такое, от чего мэр и за тысячу лет не отмоется. Всех бабушек-дедушек, родственников-родственниц, знакомых-знакомцев перетрясёт, а у кого-нибудь, что-нибудь да найдёт. Вот она – моя главная головная боль в этом раскладе. Чёрт…" – мысленно застонав, Алессандра сделала ещё одну "затяжку" и пригубила кофе, давая себе несколько секунд, чтобы оценить ситуацию и прикинуть варианты.
Близким ничего не грозило, а для остальных задание будет не выходящим за рамки им привычного. Такая версия её устраивала, раскладывать карты снова необходимости не было.
- Таким образом у нас получились политик в качестве объекта, pr-агент, телохранитель и журналист в качестве действующих лиц, - озвучивая присутствующим и без того очевидное, она давала им возможность поймать какую-то новую мысль, иную, чем та, которая уже пришла им в голову. Синьорина Маренеро предпочитала вести честную партию с тузами - ещё не известно, как позабавится Судьба и столкнёт их в будущем. Хорошие деловые и личные отношения – залог успеха. За семь лет в бизнесе Алессандра Летиция выучила это на ярких и далеко не всегда удачных для неё примерах.
- Действующие лица, по традиции, будут обладать информацией только об объекте и о своей роли: друг, враг или нейтральная сторона. О положении старшего аркана знаем только мы четверо, как всегда. Как приложить СМИ к политике долго думать не нужно. Грядёт переизбрание, я предлагаю вмешаться в него, - женщина аккуратно, почти нежно коснулась сигарой дна пепельницы, против обыкновения не стряхивая пепел, а позволяя ему отломиться от горящей скрутки – уважение к мастеру и наслаждение его работой превыше всего. Затем итальянка перевела взгляд на мужчин, по очереди посмотрев сначала на туза кубков, а затем денариев, ожидая возражений.
Ждать удара в спину от Самуэля она так и не научилась, не то интуитивно чувствуя, что он не предаст – если это слово было уместно в данном контексте, не то безрассудно доверяя. Впрочем, за всё время их… знакомства южанин не дал ей ни единого повода полагать, что способен ударить сзади. Ничто из его действий по отношению к ней она не могла расценить, как подлость. Здесь ей, видимо, повезло.
Значит, дополнительных затруднений помимо Сабина в качестве противника положительного исхода игры следовало ожидать от Арно де Монсальви и Джерома Китона.
Клюквенный морс отменная гадость для ценителей. Но под него хорошо думается. Отрезвляет знаете ли. А недоуменные взгляды на взрослого бугая с перекошенной рожей становятся все реже с каждой новой рюмкой (в более объемных емкостях пить невозможно). На этой позитивной волне его и застала десятка мечей. Можно сказать накрыла своим присутствием. Маленькая девочка с плохо развитыми вторичными половыми признаками в роли телохранителя Алессандры Маренеро. На первый взгляд...впрочем и на второй тоже, равно как и на все последующие ситуация абсурдная. Но не Диего осуждать подобный выбор как одной, так и второй женщины.
Тебе бы с друзьями гулять, а не подставлять грудь под прицелы и плевки в сторону своей хозяйки. Доброе и большое сердце испанца с сочувствием отнеслось к девочке. Но сам Агиляра, лишь криво улыбнулся и привстал, чтобы поприветствовать Лилит. Рядом с ней почувствовал себя во сто крат неуклюжей и неповоротливей.
-Добрый вечер, сеньорита. Протянул раскрытую ладонь, чтобы помочь сесть на высокий стул- в этом жесте он не умалял самостоятельность девушки, а выказывал присущую любому нормальному мужчине (из Испании в частности) вежливость. Но крамольная мысль, что истолковать американка это может иначе, все же промелькнула в голове.
-Разумеется. Подозвал, махнув рукой, бармена, который моментально вырос перед ними с подобострастием ожидая заказа.
Нде...вышколенная здесь обслуга. Попросить устроить мастер-класс что ли?
Несмотря на кажущуюся хрупкость и безобидность милой барышни, все равно нутром чувствовал он в ней ускользающую опасность- она была похожа на картину: смотришь на нее долго, вглядываешься в детали и теряешь это ощущение, но стоит отвести взгляд и цепляться лишь боковым зрением, как начинаешь смутно ощущать нарастающую тревогу, которая исчезает ровно в тот момент как сосредоточишься на ней. Вот такие миражи среди каменной пустыни.
-Как ваши дела, сеньорита? Диего подпер щеку рукой, скрывая шрам на лице, и посмотрел на Лилит. Им бы сейчас скрасить ожидание, а как уже не важно, пусть и стандартными речами, от которых не холодно и не жарко.
Отредактировано Диего Агиляра (2009-07-11 22:42:13)
Да, конечно, вы женщины, все такие нежные, строительницы, всего нежно касаетесь, и заботливо стремитесь ко всеобщей гармонии и строительству...
Джей с прищуром глянул на деликатные манипуляции дамы с фаллическим символом, попутно терзая свою собственную сигару немилосердно, сминая зубами, чтобы освободить руки. Вытащил из кармана плоский голыш ай-фона, запуская браузер, и быстро набрал в нем необходимый запрос: файл на Линча выскочил через полминуты. Повисшее после короткого резюме Александры молчание дало финансисту паузу на восстановление в памяти всех подробностей биографии нынешнего мэра... стремящегося стать завтрашним.
Старый извращенец... извозить его в грязи, как нечего делать, но кто этим будет заниматься. Хейердал? Я вас умаляю… примитивная командная тактика – ну и что, что она запрещена? За закрытыми-то дверями? Нет, это слишком скучно, слишком банально.
Пронзительный взгляд небесной синевы глаз оторвался от экрана, движимого касанием пальца, и еще раз оценил брильянты в оправе Сейфа, прикидывая, как бы поразвлечься за чужой счет: Фирс на сегодня явно вне игры, не честно, конечно, - вот его кто пожалеет когда наступит черед JFK тянуть карту Судьбы, а? Ну да честности не существует, кому, как ни ему об этом знать. А потому и мозгами шевелить тут больше некому.
Откинувшись вальяжно на спинку кресла, почти утопнув в его мягком релаксе, Джей обратился к союзнику по сегодняшней партии, Арно де Монсальви.
- Не знаю как вам, господин Монсальви, а вот мне так кажется, что такой достойный государственный муж, как господин Линч, как-то уж очень мелко плавает в провинциальном Чикаго… не подарить ли славному политику милостью Судьбы, коей мы тут распоряжаемся, крылья пошире… например выдвижение на должность президента США?
Елей сочащийся из сладкоголосых речей Китона явственно отдавал ядом: о несимпатии французской мафиозной семьи к местному правительству было довольно хорошо известно, по крайней мере присутствующим, и воспользовавшись случаем отправить неугодного мэра куда подальше в Вашингтон для Арно могло оказаться весьма привлекательной идеей. А уж как масть под предводительством Маренеро будет претворять в жизнь такой безумный план… это волновало Китона менее всего: в его интересах была не удача, а провал ведущего туза. У него даже был присмотрен уже возможный кандидатец на освободившееся место, так что американский затейник не собирался облегчать мадам жизнь. Вот уж ни как.
Комотозное состояние полной прострации . Казалось, пролети муха и она тут же увязнет в липкой и тягучей как приторная патока, атмосфере кабинки. В качестве «овоща» был представлен мэр Линч и Арно было совершенно до фонаря до этого субъекта. То есть, никакой симпатии император у туза Кубков не вызывал и подбешивал он француза ровно столько же, сколько и сам Китон явно скаливший свои акульи зубки на жертву произвола тузов. Конечно, спесивость ублюдочных политиков не мешало бы поубавить, а то притесняют знаете ли, честных гастарбайтеров….
Несмотря на неподдельный интерес к персоне синьорины Маренеро, Арно не особенно беспокоился за ее судьбу. Да, да…Папина дочка не желавшая почевать на родительских лаврах, всего сама добивается…Чтож, у Аллесандры Летиции есть возможность в очередной раз утереть носы всем собравшимся особям мужецкого полу, что изволили протирать штаны в элитном «Сейфе».
Отпив из бокала перье, Арно замер чуть пригнувшись к столу. Уловив краем уха обращение к себе любимому, в очередной раз проглоченному тузом Денариев приставочку « Де» к доброй фамилии, француз уже напялил снисходительную улыбочку , как досточтимый мистер Джером Ф. Китон выдал блестящую по своей бредовости фразу. Ба! Такая метаморфоза да руками масти мечей. Это действительно сильно! При нынешнем раскладе пожалуй максимум , что можно выжать из данного «коктейля» игроков.
-Ваша идея мне кажется вполне заслуживающий внимания наших скромных персон – Улыбка на лице француза едва ли не скрылась за ушами, глаза приобрели лихорадочный блеск.., а как все мило начиналось!
-Я думаю, это прекрасная возможность для Marenero Corp заявить о себе во весь голос, как считаете сеньорина Маренеро? –взгляд француза то и дело возвращался к итальянке, словно закрепляя своим присутствием радужные мысли Цербера , то и дело копающихся в куче грязного белья ,которое по глубокому убеждению туза кубков будет вылезать из всех щелей в разрушающейся империи Marenero Corp.
В голове Арно уже крутились шестеренки и он так и сяк прикидывал где можно поживиться, а где позабавиться на этом празднике жизни:
-Я пожалуй соглашусь с мистером Китоном. Есть мэра в президенты!
В аквамариновом прищуре глаз обращенных на Китона засквозило что-то сродни одобрению. Идея хороша и пусть даже Д. Ф. вложил в нее немало присущей ему желчи, зато такой редкий момент, этот янки ненадолго снял свою маску предназначенную для "хаванья" людом славного Чикаго...
А что собственно, де Монсальви получает именно то , зачем пожаловал. Игррра….
Отредактировано Арно де Монсальви (2009-07-16 23:40:31)
«Святой Ньютон, ну что за скука… И ради этого они вытащили меня из лаборатории?»- Сэм мог бы поклясться, что единственной вещью не дававшей закрыть глаза, был мерный звук тиканья часов за спиной. Дизайнер и здесь проявил чудеса изобретательности; воистину, воображение вперемешку с драгоценными металлами может породить причудливые решения - слиток золота, более напоминающий гроб со стрелками. Просто чудесно. Нет, правда. Ему стоит разыскать этого умельца и нанять для отделки кабинета, надо ведь создавать грозный вид вершителя всея судеб, а то присутствующие, кажется, забыли, на чью территорию залезли.
Мужчина откинулся на спинку кресла, медленно скользнув взглядом по iPhone Китона. Хм… неужели в его нежном возрасте Туз денариев уже страдает провалами в памяти? Какая досада! Какая потеря для общества! Не за горами тот день, когда доктор похлопает его по плечу, с прискорбным видом сообщая о развивающейся болезни Альтсгеймера. Пища истинных американцев таит в себе немало подводных камней, уж Самуэль точно знает это. В молодости частенько экспериментировал с продуктами питания.
Наверное, Фирсу не стоило презирать людей, чей коэффициент умственного развития задержался на уровне первобытных инстинктов, а не способность запомнить информацию и того раньше. Да он и не презирал… ну хорошо, самую малость, но это простительно, ведь он южанин, сноб, зануда, ученый, в конце концов.
Раз уж мужчина впал в откровенные признания, стоит отметить, что его порой выводила из себя одна человеческая особенность – глупость. Люди упорно не замечали очевидных вещей, таких же ясных и понятных, как теория Эйнштейна, аксиомы, преломление лучей и передача энергии в пространстве, или еще более наглядный примеры: 20 января 2009 года Барак Хусейн Обама II стал 44-м президентом США, не без содействия самого Самуэля Фирса, конечно.
Не замечали или не хотели замечать… какая разница? Результат один и тот же – провал. Не бывает противоречий, если что-то не сходится – проверь предпосылки.
Сколько они уже «работают» в таком составе? Больше двух лет. А все никак не поймут…
«Печально».
Фирс прокручивал в уме все выпавшие карты, рассматривая каждый из возможных вариантов развития событий. Денарии с кубками спешили, впрочем, как обычно. Неопытность, молодость, они всегда спешат. Глупые.
Если бы дело не коснулось его территории, более того, его президента, Сэм бы так и не произнес лишнего слова, откровенно говоря, ему было бы плевать выпади Летиции любая другая карта, ему было бы до лампочки, какие козни придумают эти два джентльмена, как вывернутся, чтобы достать Туза мечей. Но, увы и ах, история не знает сослагательного наклонения. Тузы имели неосторожность залезть в дебри для них недоступные, более того, их наглости хватило, чтобы пытаться задать тон в политической игре не просто Чикаго, а всей Америки. Эти жадные до развлечений объекты вздумали отключить свой мозг (Сэм всегда был оптимистов, верил, что в этих головах еще сохранились капли здравого смысла), и ради чего, Святой Да Винчи, ради чего? Чтобы развеять скуку? Посмотреть, как Туз мечей будет танцевать на рассыпанных ими расклеенных углях? Да ради бога, делайте, если это доставляет вам удовольствие. Но не на моей территории, господа.
Он не переживал за Алессандру, прекрасно зная, что эта женщина не пропадет, может согнется, но не сломается. А ее оппоненты и так совершают одну и ту же ошибку, ну вот упрямые. Недооценив противника в этой игре можно потерять нечто большее, чем акции и мягкое место под задницей. «Золотой парашют» здесь вам никто не обеспечит.
- Никогда не думал, что стану свидетелем коллективной амнезии,- Туз жезлов задумчиво перевел взгляд с Маренеро на Китона, завершив осмотр де Монсальви, после чего словно отстранился, рассматривая всех вместе,- надеюсь, вы не сочтете мои слова наглостью, но я считаю своим долгом напомнить вам,- сарказм. Тон Самуэля Фирса был пропитан едким сарказмом, расточаемым с той же щедростью, что и улыбки политиков во время предвыборной кампании,- Винсент Артур Линч не будет президентом Соединенных Штатов Америки, по крайней мере, не в этом году и ближайшие несколько лет тоже,- голубые глаза смотрели прямо в глаза Фердинанда, разжевывая каждый слог, как непонятливому, твердолобому ребенку,- в пределах Чикаго вы можете творить с Линчем все, что вам заблагорассудится, сделайте его хоть звездой кордебалета,- мужчина жестко усмехнулся,- вид нашего достопочтенного мэра в блестящих одеяниях много стоит,- он слишком долго сегодня не подавал признак жизни, пора напомнить господам, кто перед ними,- Вашингтон вне ваших полномочий,- за все время этой небольшой речи, Туз жезлов не повысил голос, не вышел из себя, но весь его вид говорил о скрытой угрозе, пока еще лишь гипотетической.
Лилит мало знала о людях, принадлежащих к другим арканам. Для Сурис это были просто люди… Не больше, не меньше. Они, как и она сама, собственно, заполняли пространство вокруг – главные роли, функции и прочие прелести не могли существенно ничего изменить, думала Лилит. Единственный критерий, по которому она позволяла себе оценивать – уровень угрозы в целом и для мисс Маренеро в частности. Если говорить о мистере Агиляра, то мужчина в рейтинге угроз «в целом» занимал, если не лидирующие, то, по крайней мере, одни из самых высоких позиций, хотя бы просто потому, что здорово превосходил Сурис в физической силе. Если же говорить об угрозах «в частности» - пока прецедентов не было. И это не могло не радовать…
- Благодарю, - Лилит воспользовалась протянутой рукой, чтобы забраться на высокий, если не сказать большего, высоченный стул; все-таки при ее росте без посторонней помощи осуществление этого нехитрого действия представлялось весьма проблематичным, - Никогда не понимала, зачем нужны такие огромные стулья, - Сурис непроизвольно поболтала в воздухе ногами, как-то уж совсем по-детски, - И столы. Чувствуешь себя совсем крошечной…
Десятка осеклась, почти с удивлением поднимая взгляд на мистера Агиляра: «Я это в слух сказала?», - черт, черт, черт, - «Прошу прощения»
Однобокая, и даже не спрашивайте «как это», неловкая пауза. Взгляд в изучение складок на форме официанта – не то, чтобы скрываешь смущение, просто, будто маска немного треснула и видно отрывки истинного тебя. Плохое начало - залог никудышного конца. За тоннами пудры и глупой улыбкой недо клоуна не скрыть ошметки обгорелых кулис, нужно ведь что-то большее. Так и здесь… Люди чувствуют фальшь, как ни странно, подсознанием будто бы.
Что Вы за человек, мистер Агиляра? Сильный, уверенный в себе, да и взрослый на самом-то деле с головы до ног в буквальном и переносном смыслах. Так же как и Лилит, почти сторожевой пес. Без обид, ведь на правду обижаться грешно как будто бы. Играете ли вы в игру, которую с рождения назвали в вашу честь – Диего, - или же действительно живете, по настоящему в легкие кислородом, с готовы до ног, таким, какой есть, являете себя миру, чтобы учился вас принимать? Лилит не станет спрашивать. Она только попытается разглядеть в карих глазах, в отражениях света по черным кудрям истину, которую все мы, как думается, надежно прячем. Кукла вы или кукловод – вот в чем вопрос.
- Мои дела? – невежливо переспрашивать, вежливо благодарить, - Ничего не обычного… благодарю, - разве только я сегодня непривычно много говорю – А у вас? В добром ли здравии мистер де Монсальви?
Как в никудышной пьесе, без бахвальств и преувеличении. Странное настроение вокруг, прямо чувствуешь кожей, что все как-то … натянуто. И что это за «в добром здравии»? Без одной тысячной дурной тон. Взаимопользование – вот, что это.
Не иначе.
Отредактировано Лилит Сурис (2009-07-18 00:07:33)
Она знала, что за небесной синевы взглядом Джерома Фердинанда Китона последует… нечто. Нечто столь же серьёзное, как конец света. Знала так же точно, как если бы кто-то показал ей табличку: "Attention! Сейчас JFK сделает гадость!". Алессандра даже незаметно подобралась, как животное, предчувствующее опасность…
И чуть было не захохотала в голос, услышав должное утопить её предложение туза денариев, поддержанное тузом кубков. Выражение весёлого изумления на красивом лице читалось так же легко, как открытая книга на родном языке, и итальянка опустила взгляд на чашку с кофе, чтобы скрыть его.
"Ну-у-у, мистер Китон… - внезапно развеселившись, едва ли не с умилением подумала женщина. - Как же Вы так. Так… непрофессионально. Месье де Монсальви ещё куда ни шло: бонвиван, бизнесмен, не вполне честным путём получивший свой контрольный пакет акций, иностранец, в конце концов, мог и пропустить мимо ушей, но Вы-то, Вы?.. Три месяца прошло с момента избрания Барака Обамы, и я, простите, не верю, что Ваш легальный бизнес не затронула смена президента, хотя бы косвенно. Или что, CHX управляют умнички-менеджеры, а великий JFK только лавры победителя пожинает, да зелёные бумажки с гордой надписью "In God we trust" стрижёт с финансового деревца и знать не знает, что творится в его вотчине?"
Синьорина Маренеро с изрядной долей иронии усмехнулась карамельному кофе и уже собиралась исправить досадный пробел в политических знаниях тузов денариев и кубков, когда южанин опередил её.
""Я всё сказал", молвил Чингачгук и сложил руки на груди, - мысленно засмеялась она, услышав его краткую речь. – "Ты только там, где я позволяю тебе быть". Приятно видеть, что ты не меняешься, Самуэль."
Хотя, если подумать, итальянка тоже бы не позволила этим скучающим вершителям судеб людских сместить с поста, скажем, министра внутренних дел США, с деятельностью которого работа Marenero Corp. была связана довольно тесно. Алессандра Летиция с самого начала определилась, с кем и против кого дружила, и никогда не отступала от выбранной тактики, что явилось одной из составляющих успешной и стабильной работы холдинга. В первую очередь бизнес, а уже потом симпатии.
- Господа, мне крайне неловко указывать на сей факт, - смеющиеся глаза прекрасно отражали, насколько было неловко синьорине указывать на упомянутый факт, - но, видите ли, моя компания уже заявила о себе во весь голос. Должно быть, вы не в курсе, что предвыборную рекламную кампанию Барака Обамы, ставшего президентом этой во всех отношениях прекрасной страны в январе этого года, вела… - ослепительная улыбка расцвела на ухоженном лице, - Marenero Corp.
Лети покрутила в руках кофейную чашку из тончайшего костяного фарфора, уделяя ей всё своё внимание. Она ни в коем случае не желала превысить допустимую меру веселья в своих словах. Указать на ошибку пусть и мечтавших её разорить мужчин – это одно, но вот откровенно злорадствовать над их промахом… было бы недостойно. Лично её не достойно. И более того, это могло бы вызвать ненужные… противоречия в их стане.
- Я не против подобного развития событий, совсем нет. Винсент Линч в любом случае станет президентом Соединённых Штатов с моей помощью, - женщина задумчиво посмотрела на Самуэля: их сферы деятельности, как и жизни, пересекались слишком часто и слишком тесно, - но не в этом году. К тому же, как справедливо заметил мистер Фирс, это будет слишком продолжительная партия. Вы готовы ждать… - словосочетание «моего проигрыша» было вовремя заменено, когда итальянка вдруг подумала, что именно её проигрыша они будут готовы ждать сколько угодно, - …исхода этой игры четыре года?
Бросив взгляд на свои руки, по прежнему держащие чашку кофе, она заметила черный налет, оставленный Hyde Park. Нимало не смущаясь, Алессандра взяла с ранее принесенной официантом десертной тарелки дольку лимона и медленно провела им по губам, стирая сигарный след, затем неторопливо удалила темный оттенок с пальцев.
Какая-то мысль мелькнула слишком стремительно, чтобы успеть её осознать, и синьорина Маренеро потянулась за ней, смутно подозревая, что это что-то важное. Понимание пришло быстро, а вот приятие…
Взгляд тёмных карих глаз метнулся к льдисто-голубым вице-президента Чикагской фондовой биржи, категорически отказываясь верить, что «этот ублюдок Китон», как за глаза называли его некоторые, замыслил именно то, что сейчас пришло ей в голову.
- Или Вы предлагаете мне… - Лети поискала наименее режущее слух слово, но так и не нашла, - убрать только что избранного президента Соединённых Штатов Америки, мистер Китон? – она говорила медленно, позволяя словам отрывисто падать в тишину комнаты, подчёркивая всю степень её изумления и абсурдности данного предложения. – Надеюсь, Вы отдаёте себе отчёт в том, что это - политическое убийство высочайшего уровня, и его расследование затронет не только меня в случае… отрицательного исхода.
Вот она – самая отвратительная часть игры тузов: спокойное и само собой разумеющееся обсуждение и последующее претворение в жизнь планов, роковых не только для человеческих судеб, но и жизней. Впрочем, вся игра "Колоды Таро" состояла из них. И вся игра по сути была отвратительна, а ценой жизни в ней становились две сигары, чашка кофе, долька лимона и пара бутылок минеральной воды - ровно это они заказали сегодня.
Клоун…почему именно с ним ассоциируют его люди знающие и не очень? Почему скажем, не мим? Конечно, молчать Арно не умел, мим из него никудышный... Вернее не хотел молчать. Он не боялся выглядеть глупо, провоцировать, эпотировать…что есть состояние гармонии, так он чувствует полноту жизни. Что там под гримом, маской? Грустный пьеро? Человек, скрывающий свои невзгоды за маской беспечного веселья...? Оставьте эти домыслы. Хотя бы в отношении де Монсальви.
Француз уверен, что это сборище тузов, лоснящихся пафосом и самодовольством в жизни не заморали белы рученьки по-настоящему. Выпендреж чистой воды! Арно взирал на этих двоих с возрастающим разражением. Именно на двоих, Аллесандру Маренеро и Самуэля Фирса ( Китона он уже давно сбросил со счетов, тот хотя бы не скрывал своей гнилости). Поморщился…будто в ноздри ударил запах переплетенных в экстазе тел, терпкий, душный и неуместный в этом чертоге обезумевшей Фемиды. Цербер не наблюдал за собой посылов вуйеаризма доселе, и теперь этот сладкоголосый дуэт вещающих о его слабоумии нисколько не впечатлял. Вернее, кое каких результатов добиться все-же удалось. Арно распирало от совершенно протеворечивых желаний: отправить голубков в душ либо снабдить обоих слюнявчиками. Ибо терпение, не входило в перечень добродетелей француза.
Туз жезлов, соблагозволивший поднять очи аки Вий висловекий на честную компанию, сразу заговорил тоном напрашивающимся на приличную затрещину, минимум. Собственно, то что задание переходит на зону помеченной Фирсом территории уже мало волновало де Монсальви, в конце концов: два голоса против одного! Еще вопросы?
-Мистер Фирс -обманчиво-мягкий тон южного бриза- Восхищаюсь вашей смелостью… -ответная ирония –Но оставьте свои комментарии при себе, не сочтите за грубость –сие означало: закрой свою пасть, мудак. От твоего разжевывания нестерпимо тянет посетить белого друга. И он бы это сказал вслух. НО если интеллигентности ему возможно и не достает, но джентльменства еще никто не отнял – Все осуществимо. Или вам не хватает воображения? –вопрос был скорее риторическим, тем паче это касалось сеньорины Маренеро.
Ну да кто ж виноват, что эти двое помимо постели делили деловые отношения? По крайней мере, вся эта блаж про Обаму выглядела неприглядно в свете того, что Маренеро подхватила словесный понос туза жезлов, да так ладно и пригоже, будто у них была возможнсоть предвидеть подобный поворот событий и договориться о контратаке заранее. Бред редкостный, но как звучит! Тут еще есть подозрение, что озвученное задание настолько нелепо по своей сути, что эти двое наперебой пытаются достучаться до светлого и разумного, что еще осталось в затуманенных азартным дурманом мозгах «собутыльников», наперебой крутят у висков с пеной у рта указывая им на ущербность подобной мысли. Ага, а напротив другие два балбеса, все из себя такие неправые, нисколько не парятся что задание задевает чужие интересы или еще какие-то химеричные неприкосновенности понятные всему белу свету, акромя этих юродивых. Что тут скажешь? С такими вот дефективами, вы состоите в одной команде.
Надвигающийся шторм в глазах де Монсальви отступил , уступив место сумрачному аквамарину. Посчитав, что его скромных ремарок вставленных в патетичное повествование Фирса более чем достаточно, Арно обратил внимание на сеньорину Маренеро, столь гармонично встроившуюся в мизансцену туза жезлов.
Так, первую часть ее обращения он пропустил мимо ушей. Да, да..дадут тут запамятовать, что тузы совместно подхватив под локоточки президента Обаму, возвысили его над всеми смерными. Что там дальше, на повестке дня? Арно даже обидеться решил, когда Маренеро отчитывала только Китона за шалопайские настроения. Ну же, и мне скажи а та та…Я тоже нехороший мальчик!
Вовремя передумав дуться, Цербер едва упел подхватить свою челюсть…Батюшки, какие догадливые…Последняя фраза туза мечей заставила губы француза плотно сжаться. А ты думала мы тут в песочнице играем? Нравственные аспекты Арно давно уже не так тревожили, как в былые времена..Когда ты самолично ломаешь человеку хребет или вытираешь забрызганную багровыми пятнами обувь об изумрудную поверхность травы, то сантименты мигом проваливаются в тар-тарары. Как решит поступить сеньорина или в ходе принятия условий игры, поступят люди ее масти , Цербер мог только догадываться…наблюдая со стороны. Ведь действительно интересно, продаст душу дьяволу или свесит лапки?
-Сеньорина, если вы не умеете заметать за собой следы в случае провала, то выход всегда есть…-откупные конечно кусаются, но не берись ежели не можешь- И не волнуйтесь, я о себе позабочусь, в случае….чего нибудь непредвиденного..- На самом деле, кому как не Церберу легче всего выплыть из подобного дерьма. Быть вне звкона-это его конек- Я считаю, что обсуждать более нечего. Право, сегодня мы что-то излишне расстроили друг дружку –почти искренняя усмешка, хруст позвонков при принятии вертикального положения. Эк засиделся….-Два голоса- среди молчания…-против одного. Опять же, эти два голоса не видят ничего абсурдного в задании. Так что, уведомите меня факсом, если кто-то изволит помешать игре, а то я такой чувствительный….-и сверну кому-нибудь шею, не буду показывать пальцем кому. Арно даже не думал размазывать пафосом по стенам «Сейфа», просто эти нюни его действительно выводили из себя и испортили доселе праздничное настроеньице…
-Всего наилучшего!
Улыбка француза мелькнувшая на смуглом лице, блеснула хищным оскалом и тут же исчезла. Последнее что увидела «колода таро»-это спину де Монсальви исчезающую в проеме двери.
Как он и ожидал, братец сидел в баре и не один! Хлопнув того по плечу, Арно уже подрастерял свой мрачный энтузиазм и таки источал феромоны дружелюбия:
-Здравствуйте , Лилит –а я вашу карту вытянул!Ога... В целом, эта всегда казавшаяся закрытой мадмуазель Сурис импонировала Арно. Еще бы! Он как никто другой знал , как несладок хлеб телохранителей – Мне жаль вмешиваться в вашу беседу, тем паче что мне и вовсе придется прервать ее, но дела императорской важности, знаете ли..Пардон - Улыбка во все 32-В смысле, Диего!-але…пора ехать!
Пробормотав прощанильные слова приличиствующие обстановке, де Монсальви напрвился к выходу. О…этот день еще грозил ему неприятными инцидентами…
==========»Дворец Счастья»
А тараканы-то забегали… ну вот, а вы говорили, что это скучно. Ничего и не скучно, если потрудиться самому себя развлечь.. а окружающие попадут под раздачу сами – вон как глазки-то у Фирса забегали. Что, любимую мазольку отдавили? Тоже не плохо. Для уменьшения самомнения.
- Извините за грубость, мистер Фирс, но не вам указывать в каких пределах играть тузам, эту игру не вы придумали. Правила не запрещают участие мастей в общенациональных процессах.
Джей не стал ни фыркать, ни гримасничать – двое голубков тут уже достаточно показали цыганочек с выходом. Ну и плюс выход Монсальви. Буквальный – в дверь. Вообще-то Китон по старой, политиканской памяти собрался еще попрерикаться, особенно вот с этим Х-меном, потому что смысла спорить с женщиной не видел, но спорый на жесты французик поставил точку, и махать кулаками после драки было уже не так приятно. Джей даже как-то разочаровался, что так все быстро кончилось, а он-то уже заточил клычки, чтобы впиить в белесую шейку, на которой так привликательно трепыхалась генетическая жилка.
Что за темперамент! Ну противно, да… так ни кто легкой жизни и не обещал. Не все же мне хавать какашки, вот и ты послушай, похлебай эту бредятину.
Вот уж от чего, так от этой черной обезьяны на троне отпрыск англосаксонской славной династии в восторге не был - рассизм истинного Техаса приходился Джерому близко к сердцу.. а уж как ласкало ухо святоприсное имя...
Линч - президент!
Шутка чем дальше, тем нравилась больше. Высший класс, если задуматься - чужими руками решить собственные проблемы, да еще и позабавиться. Белые братья еще скажут ему спасибо... Мужчина улыбнулся, провожая взглядом апетитную фигуру француза, повернувшегося к ним всем своим самым лучшим (с трудом удерживаясь, чтобы не облизнуться), и перевел его (уже порядком затуманеный) на туза мечей.
- Блистательная мадам поняла все совершенно верно, - сунув голыш коммуникатора в карман, Джером совершенно спокойно, будничным, без экспрессивных колоратур манером подытожил, - желаю удачи, она вам понадобиться. А пугать меня не стоит, я не из пугливых.
Потянувшись, сверкнув снегом крахмального манжета из-под глянцевитой шерсти костюма, американец затушил сигару в пепельнице, на середине стола, тщательно придавив все до одной искорки, лишая окурок даже призрачной надежды затлеть опять: милосердие палача - убить свою жертву до смерти, не заставив мучаться. С одного удара.
Встал, не собираясь лицезреть бьющиеся в агонии тела.
- Господин Фирс, - легкий, издевательский в своей крайней не искренности поклон, - мадам... Благодарю за партию.
За сим Джером Фердинад Китон вышел вон. Туза ждал Король.
Трастовый фонд American United>>>>
Отредактировано Джером Фердинанд Китон (2009-07-21 07:20:21)
Четыре туза, четыре модели поведения, четыре сферы деятельности, четыре судьбы, которые на данном отрезке жизни должны были прийти к какому-нибудь решению. В этом вся загвоздка, никто из них не умел идти на компромисс.
Вся эта игра тузов напоминала Самуэлю поколения кварков. Правда, их изначально три, а не четыре, но сие есть детали, не более. Те же взаимодействия: сильные (они все же жонглируют судьбами людей, как-никак), слабые (порой эти собрания проходили весьма мирно, почти по-семейному) и электромагнитные (напряжение, что собралось в комнате вполне хватило бы для обеспечения электричеством пол-Чикаго).
Но основным фактором была их призрачность. Неученый человек если и слышал про кварки, то вполне может задаться вопрос, а с чего наука вообще решила, что они существуют и являются составляющей протона? Что это не математическая абстракция?
Про колоду знала только колода. Содержание игры знали только тузы. Никто во внешнем мире не мог бы со стопроцентной уверенностью заявить о некоем сообществе, которое тасует человеческий фатум, аки крупье карты. Они невидимы для общества, по крайней мере, в статусе тузов.
«Но кварки естественны, а мы создаем какой-то суррогат»,- мужчина поморщился, мгновение наблюдая за тлеющей сигарой Летиции, после чего перевел взгляд голубых глаза на француза, разглядывая его с нескрываемым любопытством, как некое явление, которое стоит изучить. Было бы неплохо его препарировать, разделить на органы и поместить в формальдегид, присобачить несколько проводков и поставить парочку опытов. Туз кубков зашелся соловьем, Сэм мимоходом отметил, что де Монсальви стоило произносить все это на родном языке, эффект был бы куда ярче. Здесь-то все ученые сидят, как-нибудь да без переводчика разобрались бы. А банальный английский… пресно, не находите? Хотя, с другой стороны, это можно считать реверансом в сторону оппонента. Весьма трогательный жест, в духе Старого света.
Что ж это вы так стремительно нас покидаете? Нечего обсуждать? Неужели совсем нечего? Вы уверены? Видимо да, раз удостоили нас чести лицезреть вашу спину.
Китон, судя по всему, тоже решил не упускать возможности попрактиковаться в ораторском искусстве. Ему бы еще снять ремень и отшлепать нерадивого парнишу за то, что тот посмел ткнуть его в собственную твердолобость, и высказать вслух соображения о содержимом черепушки коренного американца. Да Туза жезлов надо за это публично сжечь! Не меньше.
Его высочество Джером Фердинанд Китон любезно попрощался и, последовав примеру теперешнего союзника, удалился из клуба.
Фирс откинулся на спинку дивана, с рассеянной улыбкой глядя на часы. А ведь он снова не ошибся, даже неинтересно как-то.
Забавным был тот факт, что при сложившемся раскладе, он, Самуэль Фирс, становился главным врагом Алессандры Летиции Маренеро. Сидеть сложа руки и ждать пока Мечи уберут Обаму, он не станет. Строить догадки о том, входило это в расчет мужчин изначально, или они даже не задумывались об этом, списав ученого на предмет реквизита, Тайлер не стал. Только голову себе морочить, да нервы травить.
И вот что мы имеем, Туз денариев и Туз кубков хотят поставить Линча на место президента, и чтобы не слишком долго ждать закономерного провала Туза мечей, решили убрать действующего президента. Хотя, не совсем так. Совершенно не так.
На лице Фирса появилась широкая улыбка, он словно «развалился на кресле», взгляд голубых глаз можно было охарактеризовать лишь одним словом - «отупелый», а речь стала тягучей и грубой, как у деревенского дурака.
-О чем толкует мистер Китон?- он перевел недоуменный взгляд на Маренеро,- его ход мыслей слишком сложен для меня,- негодующие нотки и полное соответствие образу «деревенщины»,- нас таким премудростям и не учили никогда,- для завершения эффекта, мужчина почесал затылок, уставившись на итальянку, как первоклашка на учителя, "Ну объясните, а! Сложно что ли?"
Лилит...первая жена Адама, кажется за свой нрав была выдворена из чертог Эдема и в дополнение ко всему примкнула к падшим ангелам, сделавшись, по одному из поверей, Суккубой.
Диего внимательно вглядывался в сидящую рядом дюймовочку и пытался взять в толк есть ли тут скрытый подвох и откуда его ждать.
Растерянность от случайно оброненных слов придала ей живости и в глазах блеску прибавилось- определенно так куда приятней смотреть. Стало намного интереснее. И хоть испанец не сразу просек, где тут собака зарыта, все равно улыбнулся, разгоняя сбирающиеся над ними неловкость и скуку.
-Я сохраню это в тайне. Кивнул подтвержадя свои слова и раз, синьорина ничего не стала заказывать, взял сам еще один морс и отправил бармена восвояси.
-И у меня ничего необычного. О каком здравии ты говоришь, девочка? При словах о брате едва не дернулся глаз. Как показала недавняя практика с Арно всегда все в порядке, удивительная выживаемость определенно была с испанской стороны и не без заслуги самого Агиляры. -Да, спасибо. В полном здравии. Не совсем трезвом умя и не слишком крепкой памяти, но это вправимо. Диего начал переключаться из ждущего режима в свой обычный- наставления, поучения, контроль. И как раз вовремя.
Из-за угла вывернул сам де Монсальви. Заседание кружка юных натуралистов закончилось к счастью быстро и можно было ехать домой. Пожрать и поспать по-человечески.
Испанец положил на стойку деньги и поднялся, прощаясь с девушкой. -Спасибо за компанию. До свидания, синьорина. Задержавшись взглядом на ее точеном личике, он поспешил за братом.
-Ты когда-нибудь научишься быть немного вежливее, наглая морда. Диего хоть и ворчал, но делал это без претензий - уже понял, что Цербера не перевоспитать, остается лишь ставить преграды и не давать особо свободы.
Сев в машину, поинтересовался для протокола, чем намерен заняться брат и... -Тебя вообще ждать сегодня?
Веселье стекло с неё, как с покатой крыши дождевая вода. На смену ему пришло чувство беспокойства, когтистой лапой игриво цепляющее оголенные струны нервов. Дзинь… Так плохо? Нет? Дзинннь… А так? Тоже нет? Ну, что за дела, опять не плохо. Дзинннь!!! А? Ну, наконец-то… проснулась. Ну, а раз уж проснулась, так давай, давай, мечись, нервничай, не находи себе места, чего расселась. Ну!
Заметив, что безостановочно крутит в руках – и когда только успела взять? - гильотину, итальянка заставила себя отложить её в сторону и сложила руки на коленях, одну поверх другой, не позволяя себе сжать их. Она по многолетнему опыту гонок знала, что стоит только вцепиться в руль, как паника начнёт скручивать тебя в спираль, с каждым витком тебя раскручиваясь все сильнее и становясь все менее контролируемой.
Спокойствие, только спокойствие. Так, кажется, говорил герой какого-то русского мультика. Нет, так говорили два героя: маленький мальчик, которому больше всего на свете не хватало внимания, и толстенький лилипут, отвратительно эгоцентричный и безответственный. У первого это выходило растерянно и неуверенно, у второго так, что нельзя было не восхититься. У неё же сейчас выходило в точности, как у того мальчика… Малыш. Да, вот как его звали, Малыш! Так вот, она сейчас и звучала, как тот самый Малыш: робко и потерянно.
У синьорины Маренеро был бизнес, большой и серьёзный, не всегда остававшийся в рамках закона, но под жестким руководством её нежной руки избегавший слишком закрученных дрифтов. Политическое же убийство было как раз одним из самых закрученных. Дело было даже не в том, с кем гонка, а в том, на какой территории.
Арно де Монсальви и Джером Китон, так поспешно решившие, что она им угрожает, похоже, не понимали одного: если ты не дрифтер, не суйся в дрифт. Обычное убийство отличается от политического столь же разительно, как гонка на трассе F1 от гонки на улицах, а политическое убийство от убийства президента США – как стритрейс от дрифта.
Если… нет, не если – когда. Когда начнётся расследование, не помогут ни деньги, ни связи, ни статус, ни отсутствие экстрадиции в Мексике и на Панаме. Не поможет никто и ничто. Выловят, как обезьяна из шерсти блох, и уже не помилуют. Президент сам по себе только часть силы, за ним стоят те, кто посадил его в Овальный кабинет, а уж они не потерпят нарушения собственных планов. Кем бы ты ни был. Сколько бы денег у тебя ни было. Гуантанамо – закрытие которой с убийством Обамы вполне может быть отменено – гостеприимно распахнёт двери перед каждым.
Алессандра Летиция протянула руку за уже было оставленной умирать благородной смертью медленного затухания сигарой в пепельнице и глубоко затянулась. Дым, слишком крепкий по сравнению с любой сигаретой, крупным наждаком прошёлся по стенкам легких и заставил её надсадно закашляться.
Слёзы выступили на глазах, дыхание сорвалось, и кровь прилила к лицу, но, видимо, ещё и к мозгу. Женщина почувствовала, как сознание прояснилось, и беспокойство понемногу начало сдавать свои позиции.
"А в честь чего это ты разволновалась, позволь поинтересоваться? Что такого особенного в этом задании? Точнее, даже не в нём, а в этой партии. Китон и де Монсальви ядовитыми кобрами метнулись в атаку, а тебе всего-то лишь и нужно, что безвредным ужиком извернуться и миновать опасность. Неужели не справишься? – неторопливо она собрала карты, разбросанные по столу. – Лазейки, бреши, просветы ищи. Думай, что можно использовать в свою пользу, - колода отправилась в сумку. – Что они не продумали? Что?"
Рука с одним-единственным кольцом – изогнутой полоской розового золота без каких-либо камней, принялась отбивать мерный, медленнее ударов пульса, ритм. Там - пауза. Там - пауза. Там – пауза… пауза… пауза. Там.
"Поторопились вы, господа, разбежаться, поторопились, - в улыбке медленно растянулись губы, хранящие вкус давешнего лимона. – Фауст, Гёте, - цвета горького шоколада глаза с тяжелой, мрачной насмешкой смотрели на тонкой струйкой вьющийся дым умирающий табачной скрутки. – Ужик… я по сравнению с вами и правда безвредный ужик. По крайней мере, в ваших глазах."
Взамен спрятанных в сумке карт итальянка вынула из неё портмоне, вытащила несколько хрустких шершавых бумажек полностью зелёного цвета и трехзначного достоинства и аккуратно положила их на стол. Сегодня её партия, ей и платить. К счастью, пока только за сигары и минералку по четырём счетам.
Убрав бумажник, итальянка перевела взгляд на любовника. На бывшего, конечно же, бывшего любовника!
- О чём толкует мистер Китон… о чём толкует мистер Китон… - на распев повторила она. – Дай-ка подумать… - Лети кокетливо сложила губы бантиком и легко постучала по ним кончиком пальца, одновременно с тем изобразив крайне задумчивый вид. – Мистер Китон толкует о том, что я – существо неразумное, женщина, и что нечего бабе лезть в серьёзные мужские игры. Как-то так.
Легкомысленный тон был сопровожден равно легкомысленной улыбкой, и синьорина Маренеро поднялась на ноги.
- Пожалуй, здесь больше нечего обсуждать. Проводишь меня? - задала она вопрос скорее pro forma.
Он родился в окружении изысканного богатства, в обманчиво простом доме, где лишь занавески стоили годовую зарплату обычного американца. В мире Самуэля Фирса значение имели не внешние проявления, а то, что было под ними. То чем он занимался последние годы, являлось вопиющим нарушением его представлений о нормальной жизни.
Сэм был амбициозным человеком, ставил перед собой цель и методично достигал ее. В тридцать лет открыть собственную научную лабораторию, через пару лет оказаться в «Колоде таро», а еще через год стать Тузом жезлов.
До предела простая схема: увидеть вершину, добраться до нее, залезть на самый верх и почувствовать, как разряженный воздух заполняет легкие, ощутить жжение на кончиках пальцев и затопившую радость от того, что ты, черт побери, сделал это. Динамика, вот чего не хватало ученому. Фирс слишком долго сидит на одном месте, он попробовал быть Тузом, и у него получилось, хорошо получилось, раз сидит на этой «карте» так долго. Но случилось то, что и должно было: легкие привыкли к воздуху, голова больше не кружится, жжение на кончиках пальцев потеряло свою привлекательность, а чувство радости улетучилось слишком быстро, чтобы успеть послужить стимулом.
Самуэль Тайлер Фирс уже принял решение, оставалось поставить в известность остальную часть их дружного коллектива, но позже, не сегодня уж точно.
«Я еще не со всем здесь разобрался, мои дорогие»,- думая о предстоящем выполнении партии, ученый был готов прибить кого-то.
Мужчина откинул голову и рассмеялся, услышав ответ Летиции. Она тоже поняла…
«Конечно, поняла»,- усмехнулся Тайлер, заглядывая в глаза цвета кофе. За это он ее и … уважал. Конечно, уважал, что же еще? Все остальные глаголы чувственного восприятия были давно выдворены за порог их общения, если быть точным, семь лет как находятся в изгнании без права на амнистию.
«Нюни подотри, парень,- мрачно одернул себя Туз,- это был полностью взвешенный выбор. Так что быстро цепляй милую улыбочку и занимайся делами.»
Сеанс самобичевания прошел на троечку, но зато с плюсом. Фирс поднялся вместе с женщиной и предложил сою руку ля поддержки, не смотря ни на что, он оставался южанином до мозга костей. Протянет руку женщине, даже если собирается разнести ее жизнь на мелкие осколки.
-Боюсь, синьорина Маренеро, что вынужден просить вас о дальнейшей аудиенции,- губы были растянуты в чуть ленивой улыбке, но глаза оставались серьезными,- если не возражаете, конечно,- возражает она или нет, значения никакого не имело. Поговорить им надо было в любом случае, разница заключалась лишь в том, где и как это будет происходить, и Алессандра знала это. Она вообще была на удивление понятливой девочкой.
Оказавшись вне стен «Сейфа» Сэм почувствовал себя куда свободнее, не зря он недолюбливал это место. Свою функцию оно выполнило, значит можно забыть, что в Чикаго есть мужской клуб обработанный дизайнером-психопатом. Почему-то он не сомневался, что это работа мужских рук, и были у него подозрения на счет ориентации этого творца.
Повернувшись к итальянке, Тайлер скользнул взглядом по ее телохранителю, в голубых глазах мелькнуло легкое изумление, и вернулся к лицу Маренеро.
«Господи, она ее что, голодом морит?»- Туз жезлов был уверен, что с момента их последней встречи, девочка уменьшилась вдвое.
-Я так понимаю, на моей машин ты не поедешь?- риторический вопрос, естестно, у этой женщины были свои тараканы, с которыми приходилось мириться, однако Фирс решил сделать еще одну попытку,- а если я тебе разрешу сесть за руль?- ну что вы хотите, идеалист он.
Воспользовавшись любезностью южанина, итальянка взяла его под руку, спокойно и уверенно опустив кисть на пиджачное предплечье.
– Боюсь, мистер Фирс, буду вынуждена её Вам дать, – с непередаваемым достоинством нищенствующей аристократки невозмутимо ответствовала она, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что слова как всегда не важны. Поговорить им действительно было необходимо, и лучше всего это было сделать сейчас, не откладывая дела в долгий ящик. К счастью, их продолжительное знакомство позволяло им вести деловые беседы где и когда угодно, не соблюдая официоз. – Если Вы будете вести себя… цивилизованно, отчего же мне возражать? – они покусывали друг друга, как расшалившиеся щенки: легко и игриво, и со стороны, должно быть, походили на хороших друзей. Впрочем, так оно и было. В их совершенно невообразимых отношениях вне зависимости от амплитуд интимной близости всегда присутствовали доверие, взаимопонимание и уважение, а секс… секс они находили где-то и с кем-то ещё.
Да нет, с кем-то и – как это… ах, да! – и где-то ещё было хорошо, хорошо было, ничего не скажешь, но до чего же она соскучилась по их утреннему пробуждению!.. В полусне ощущать его руку, почти неосознанно шарящую по её телу, чувствовать, как он прижимается к ней, твердый и горячий, и постепенно просыпаться, когда кровь начинает нестись по венам быстрее, дыхание становится рваным и прерывистым, а вместо расслабленной неги что-то, чему, кажется ещё не придумали названия, начинает торопить, подгонять, понукать… Лети вздохнула. Отчего-то ни с кем больше у неё не получалось такого утреннего секса. У неё вообще ни с кем, кроме него, не получалось утреннего секса. Не любила она ни с кем спать. Кроме него.
Синьорина Маренеро недовольно поморщилась. Ну, почему, лишь только возникала малейшая пауза в разговоре с южанином, она непременно начинала думать про когда-то связывавшие их сексуальные отношения?! Почему? Почему нельзя было думать про… новый фильм Педро Альмадовара, например?!
Неудовлетворённое желание, совершенно серьёзно подумала итальянка. Всё дело в том, кто ставил точку в этой истории. Его точка – это её многоточие.
Выйдя из "Сейфа", женщина обернулась к незаметно следовавшему за ней телохранителю.
– Лилит, мистер Фирс предложил продолжить вечер в его компании, – Алессандра Летиция иронично хмыкнула: ах, если бы, ах, если бы… – так что у Вас есть немного времени на себя.
И вдруг поддавшись какому-то ребячливому порыву, немного невпопад добавила:
– И не беспокойтесь. Он не представляет для меня опасности, а прочее… Мистер Фирс, конечно, зубрилка и ботаник, но в нос в случае чего дать сможет, – смеющийся взгляд карих глаз пропутешествовал от серых к голубым и на долгих несколько секунд задержался в них. – Правда… – восходящая интонация и пауза, значимая, предвестием чего-то особенного. Может быть, того, как она называла его, когда они были близки? – … Самуэль? – нет, не может быть.
Оторвавшись от пристального изучения глаз цвета июльского неба – и что только она надеялась там найти? Новые морщинки считала, что ли? – синьорина Маренеро принялась рассматривать Aston Martin, как будто видела его впервые.
– Хороший автомобиль в руках человека, который и водить-то не умеет, – Лети подошла и ласково погладила эмблему на капоте, как будто кончиками пальцев обрисовала контур губ любовника. – Зачем тебе спорткар, Самуэль? Купил бы себе что-то столь же дорогое и статусное, но не спортивное. Зачем тебе спорткар? – задумчиво повторила она, вспоминая их первую встречу. – Он же тоскует у тебя.
Раскрытой ладонью итальянка вела по нагревшемуся от весеннего солнца капоту, изучая, узнавая, запоминая, как будто открывала для себя нового любовника.
– А ты не боишься? – наслаждаясь игрой света на двуслойной краске, полюбопытствовала она. – Это ведь приблизительно то же самое, как позволить более искусному любовнику переспать с твоей женщиной. – Алессандра, наконец, посмотрела на мужчину, к которому обращалась. – Возможно, она и останется с тобой, но будет скучать по его рукам.
В последний раз прикоснувшись к гладкому автомобильному боку, итальянка подошла к пассажирской двери и остановилась, ожидая, пока южанин откроет её для неё.
– Не отдавай мне своё так легко, Самуэль, это может мне понравиться. Дашь палец, опомниться не успеешь, как по локоть руку откушу, – она была излишне серьёзна, как будто не о машине говорила, а о чём-то гораздо более глобальном.
Впрочем, кто знает, возможно, так оно и было. Отчего бы женщина, не переносившая дискомфорта даже в мелочах, добровольно отказалась от свободы передвижения? Возможно, чтобы, уступив противнику в мелочах, выиграть войну?
Заявление синьорины Маренеро о его способности дать потенциальному бандиту в нос, Фирс счел не достойным ответа, лишь бросил на женщину красноречивый взгляд, мол, вам еще есть что сказать?
-У меня идея получше, Летиция, я зачитаю им несколько лекций по квантовой физике и теории Большого взрыва. Спорим на сотню – грабитель сбежит еще на середине истории о фотонах,- он насмешливо фыркнул и перевел взгляд на Лилит, добавив более серьезно,- не переживайте, кулаками я тоже работать умею, так что в крайнем случае прибью несчастного,- посчитав тему закрытой, Фирс сосредоточил внимание на Алессандре.
«Ах ты чертовка!»- почему-то нестерпимо захотелось прибить именно ее. Этот демон явно посланный довести его до белого каления, рассуждала о способности ученого водить машину, вернее, о неспособности. Мрачно слушая ее «лестные» отзывы, Сэм следил за плавным движением ее рук.
-Считай, что я провожу эксперимент,- отстраненно произнес мужчина, открывая ей дверцу. О причинах, побудивших его купить именно эту машину, Летиции знать было необязательно. Обогнув «Aston Martin», Туз жезлов обнаружил на водительском сиденье большую тетрадь исписанную его мелким, никому кроме него непонятным почерком, подняв ее на руки и сев за руль, он быстро просмотрел записи и оглянулся, пытаясь сообразить, куда их деть. Фирс победно хмыкнул и наклонился к бардачку, как внезапно резко остановился. Он повернулся к Алессандре с полными удивления глазами.
-Ты изменила духи?- в недоумении пробормотал, однако тут же нахмурился,- нет, дело в другом,- мужчина выпрямился и бережно взял ее руку в свою, поднося запястье к губам и сделал неглубокий вдох,- определенно нет,- все то же непонимание в голосе. Он отпустил руку, на этот раз приблизившись к шее, закрывая глаза и медленно вдыхая. Самуэль чувствовал, как легкие заполняет аромат сигарного дыма перемешанного с кофе, запах послабее, ее парфюма и еще один, едва уловимый, именно тот, что Фирс пытался выудить из этой какофонии – ее запах… дождя после знойного дня, ночных цветов, а еще мандаринов. Вот! Эврика!
Ученый помнил этот эфемерный, определенно цитрусовый оттенок, он был с ней всегда: во время секса, после душа, когда она подписывала документы. Раньше стоило Самуэлю оказаться достаточно близко, обоняние приятно щекотала эта нотка. И каждый раз эффект был один и тот же…
Как давно южанин не чувствовал его? Очень давно. И дело было не в том, что он не мог приблизиться к ней, просто этот запах исчез из букета итальянки. Помниться, когда это случилось впервые, он импульсивно заключил ее в объятия, зарываясь в волосы и отчаянно пытаясь «учуять», но ничего… ровным счетом ничего. Вернее, дождь и цветы остались, а мандарины исчезли. А без них Алессандра уже не могла быть Лети. По его, между прочим, милости случилось это «выветривание».
«Но так надо было»,- упрямо напомнил себе Сэм.
И вот сейчас, спустя несколько лет, когда Тайлер смирился с потерей, все началось по новой. Он не таился и не маскировал свои действия под каким-нибудь благовидным предлогом, мужчина откровенно наслаждался этой вновь приобретенной возможностью. Медленно поднимаясь от шеи, не прикасаясь к Лети, но вдыхая аромат ее волос.
Сколько это длилось? Черт его знает, может минуту, может час, а может и вечность. Откровенно говоря, ему было плевать. Однако здравый смысл (ему определенно стоит каким-то образом удалить его. Ужасно неудобная вещь, имеет свойство включаться в самые неподходящие моменты) заставил мужчину вернуться в нормальное положение, вытащить ключи из кармана и завести машину. Брелок весело подпрыгнул, после чего крутанулся вокруг своей оси и принялся мерно покачиваться из стороны в сторону. Самый обычный брелок – небольшое яблоко из трех типов золота. Изящная штучка, надо сказать. Он купил его семь лет назад в Милане, подарок для одной женщины. Почему не подарил? Так он подарил. Даже упаковал в красивую обертку и вручил со всей торжественностью. И кажется, женщине эта вещица понравилась, по крайней мере, лицо ее выражало восторг (она вообще была любительницей всяких «милых побрякушек»). Все было продуманно. И последующие действия, слова тоже... А яблоко... он оставил его на память, чтобы не забывать события того дня.
О да, Туз жезлов ко всему прочему, еще и большой мазохист.
Фирс понял, что минуты две не трогается с места и весело рассмеялся.
-Похоже ты права, я и правда разучился водить,- мужчина заставил свой мозг переключиться; все-таки у гениальности есть некоторые преимущества. Чтобы там не говорила итальянка, но скорость он любил; дело было в другом, если переключить мозг он мог, то выключить не удавалось практически никогда. Привычка просчитывать свои действия наперед давала о себе знать постоянно, иногда это было полезно, господи, да это ему не раз спасало шкуру, а вот порой страшно действовало на нервы, например, когда он сидел за рулем, прикидывал расстояние, скорость, местонахождение других объектов и с 99% вероятностью знал, при каких обстоятельствах случится авария. Это не значило, что он не разгонял Aston Martin до предела, просто делал это при других обстоятельствах – один и на пустой дороге. Пустой риск он ненавидел большего всего в жизни, даже больше, чем гремучую смесь из гранатового сока и молока, которой травила себя его ассистентка.
На середине пути Сэм вдруг произнес:
-Мандарины,- на мгновение оторвал взгляд от дороги и глянул на нее, потом снова повернулся,- ты снова пахнешь мандаринами,- пояснил он будничным тоном и улыбнулся.
Ученый прибавил скорость, преодолевая оставшееся расстояние за рекордно короткое время; подъехав к жилому небоскребу, он завел машину на подземный паркинг, вытащил ключ, вышел из машины, обошел ее, чтобы открыть дверцу со стороны пассажира и тут его осенило.
-Ты ведь не возражаешь против моей квартиры?- голубые глаза смеялись,- обещаю вести себя паинькой,- напустив как можно более торжественный вид, пообещал Тайлер.
Американский феминизм, словно ржа разъевший мозг подданных этой страны, время от времени начинал активно раздражать итальянку. Борьба за права женщин, первоначально имевшая под собой разумную и обоснованную подоплёку, постепенно превратилась в какой-то фарс. Испокон веков роль представительниц прекрасного пола состояла в том, чтобы быть оберегаемыми и защищаемыми. С чего вдруг эти заполошные американские курицы устроили войну за то, чтобы женщина перестала быть женщиной, Лети было непонятно, и отказываться от того, чтобы мужчина подавал ей пальто или руку, придерживал или открывал перед ней двери и ухаживал, она была не намерена.
Прежде, чем сесть в машину, Алессандра обернулась к Лилит:
– Я позвоню, когда определюсь с планами. Постарайтесь хотя бы немного отдохнуть от меня сегодня, – она мягко улыбнулась и опустилась на сидение. Рассказывать девочке о роли, выпавшей ей в раскладе, пока было рано. Нейтральный участник должен был вступить в игру последним, незачем было мутить воду заранее.
Откинувшись на сиденье и закрыв глаза, синьорина Маренеро снова прогнала в голове сложившуюся ситуацию. Выход она уже нашла, осталось только разобраться с деталями. Возможно, в этом ей и поможет Самуэль Фирс.
Только что вспомненный Самуэль Фирс шуршал рядом какими-то бумагами, тканью пиджака и производил различные тихие звуки, свойственные мелким перемещениям и движениям.
– Нет, – ответила она на его вопрос о парфюме. – Почему ты спрашиваешь?
Игнорируя её любопытство, южанин принялся за решение мучающей его загадки, которая, несомненно, имела место быть: в стойку бладхаунда он становился, когда дело касалось науки или когда появлялся какой-то новый элемент в окружающей его действительности, который он не мог вычленить сразу. В такие моменты учёному становилось, мягко говоря, всё равно до того, что творилось вокруг, у него появлялась загадка, которую нужно было решить.
Не открывая глаз, итальянка спокойно подвергалась "обнюхиванию", отстранённо размышляя, что раньше его невинные действия завели бы её в считанные секунды.
Она вообще всегда как-то остро и быстро реагировала на его прикосновения, вспыхивая, как высушенная трава от случайно непогашенной спички. Ей тогда, как и ему во время его научных экспериментов, становилось наплевать, где они были, кто был вокруг и что о них могли подумать. Она хотела его и должна была получить его немедленно, как будто от этого зависела их жизнь. Ну, её, по крайней мере, зависела точно!
Что тогда Лети Маренеро, авантюристка и папенькина дочка, не заставляла вытворять Самуэля Фирса, наследника семейного бизнеса и успешного учёного!.. В основном, конечно, держать марку и лицо, когда она утаскивала его в туалеты, почему-то всё время мужские, и в "укромные" местечки, на проверку не всегда оказывавшиеся такими уж укромными, когда соскальзывала под застеленный длинной скатертью стол в ресторане и в проходы между кресел в кинотеатре, когда… когда они были вместе, она хотела его постоянно и невозможно скучала по нему, когда его не было рядом.
Алессандра Летиция затем долго и тяжело отвыкала от этой почти болезненной потребности в нём. Она тогда даже перестала звать мужчин по именам, опасаясь, что мягкое, тягучее, вкусное, как сливочная тянучка, Самуэль слетит с её губ, а она даже этого и не заметит. На некоторое время все мужчины стали для неё Самуэлем, и все они были фальшивками. Фраза "второго такого на свете нет" неожиданно приобрела для неё новый смысл тогда.
А теперь, значит, она… привыкла?..
Привыкла быть самой близкой и одновременно чужой, привыкла иметь возможность позвонить в любой момент, но никогда ею не пользоваться, привыкла, что его прикосновения – это всего лишь прикосновения родного человека и никогда – любовника…
Привыкла быть рядом. Всегда рядом, но никогда не вместе.
Не делая попыток прервать их близость, итальянка лениво прикидывала, что могло так заинтересовать южанина в том, как она пахла. Казалось бы, всё было по-прежнему: она не пробовала новых кремов, не "одевала" другой парфюм, её не окуривали ароматными травами, и всё же что-то изменилось, раз уж мужчина уже с несколько минут "зависал" над её шеей, подобно изголодавшемуся вампиру.
Его тёплое дыхание согревало кожу, и это было приятно. Лети улыбнулась уголком губ и даже чуть-чуть расстроилась, когда Самуэль отстранился: в близости его рядом было какое-то необъяснимое спокойствие и умиротворение, шлейфом потянувшееся за ним.
– Ммм… – по-прежнему не открывая глаз, расслабленно протянула она, - нет. Ты никогда и не умел водить. В нашей команде водителем всегда была я, а ты был… штурманом. Да, именно. Ты всегда был штурманом.
"Что-то слишком удачные сравнения приходят мне в голову сегодня ", – удивилась женщина.
Если считать их отношения гонкой F1, то они были командой. Самуэль, который совершал какие-то понятные только ему одному поступки, руководствуясь своей особенной логикой, был штурманом, а Алессандра, на которой было разгребание последствий и выход из сложившейся ситуации, водителем.
К добру ли они поменялись местами сегодня? Время покажет.
Жилые районы /the urban residential districts/ » Квартира Самуэля Фирса
Отчаянно составлять план дальнейших действий, непрерывно гипнотизируя столешницу, не пришлось. Учтивый ответ на учтивый вопрос – и «voila»! Сам туз кубков в паре десятков сантиметров от мистера Агиляра приветствует Лилит. Девушка молчаливо кивнула в ответ. На долю секунды ей показалось, что в глазах Арно де Монсальви блеснул огонь грозящих ей неприятностей, к которым он самозабвенно приложил руку. А показалось ли? Наверняка узнать так и не удастся. Широкая улыбка, извинение за которым совершенно ничего нет и вот уже «кубки» покинули бар.
- Мисс, будете что-нибудь заказывать? – официант пренеприятнейше улыбнулся, убирая со стола стакан мистера Агиляра.
- Нет, - коротко и холодно, нет совершенно никакого желания поднимать взгляд на этого человека; не то, чтобы неприятен, просто несколько неуютен, можно сказать раздражающе обязателен, - «Если мистер де Монсальви освободился, мисс Маренеро, должно быть тоже уже свободна», - почти изящно Лилит спрыгнула с высокого стула и, поправив волосы, направилась к выходу, - До свидания.
Официант только усмехнулся.
- Мисс Маренеро, - почти поклон, нескрываемая радость в глазах «наконец-то все закончилось!» и режим «мобильной тени» на полную катушку.
Тихо и незаметно. Ни в коем случае не мешать, можно даже не здороваться с остальными – все равно не заметят, а если и заметят, то значения не придадут. Это раньше все почти с издевкой оценивали Лилит взглядом, мол, мисс Маренеро, а не сошли ли вы с ума? Что может этот прозрачный лепесток? Доверять свою жизнь такому человеку… Не глупо ли? Отвечать не станем, просто потому что это прерогатива Алессандры. Одно отметить является возможным: в Лилит нет ни габаритов, ни гипертрофированной силы, зато есть почти инстинктивное желание защищать то, что действительно дорого, ну, и скорость, конечно.
«Мистер Фирс? О, неужели, мисс Маренеро… Немного времени! Какая злая ирония, вам и вечности не хватит… Наверное»
- Хорошо, мисс Маренеро, - очередной «почти» поклон, - В случае необходимости, пожалуйста, позвоните. Приятного вечера, мисс Маренеро, мистер Фирс.
И снова непробиваемое и внутри и снаружи. Все в жизни Лилит меряется долями секунды, и этот раз был не исключением. Глубоко-глубоко внутри, будто разочарование с горьким привкусом одиночества. Но так скоротечно, что Сурис даже не заметила внутренних изменений. Она по-прежнему ощущала себя пустой, фарфоровой, впрочем, как и всегда после незначитыльных эмоциональных проявлений. Возможно, если бы временные промежутки не были так категоричны, девушка давно бы уже заметила, что, по большому счету, она на какую то миллионную долю все еще человек. Но, увы, Сурис в вопросе эмоций подобна слепому, который никогда не сможет понять и почувствовать радость от картин Рембрандта. Так было, так есть и, возможно, так будет.
>>> Букингемский фонтан (Buckingham fountain)
Рестарт игры. Суббота. Вечер.
Китон приехал в салон заранее, минут на 15 раньше срока, довольно жмурясь, как кот на солнце и улыбаясь тихо своим мыслям. Эта небольшая фора была ему нужна, чтобы выпить и расслабиться перед встречей тузов, сбросить напряжение дня, не смотря на выходной статус выдавшегося очень трудным. Усевшись на высокий барный стульчик у стойки, снял очки, закрывая на минуту уставшие глаза и потирая переносицу: стандартная ежеквартальная проверка учетной палаты обернулась полным аудитом, и вот уже несколько дней президенту трастового фонда American United приходилось в авральном порядке вывозить и рассовывать по закромам всю черную бухгалтерию своего нового детища. Но суматоха ни сколько не влияла на его настроение - к любым неожиданностям Китон был всегда готов, а к круглосуточной работе привычен - капля виски, и шум в голове от напряженного дня улетучится. Причиной же улыбки на красивом, породистом лице был итог предыдущего сета в игру Таро: им с Арно в прошлый раз удалось практически невозможное - не один, а два из бывших четырех тузов сложили оружие, признав свою не способность продолжать игру.
Фирс... Маранеро... бай, бай. Вот мы и узнали, кто посмеялся последним.
JK ядовито усмехнулся, скривив рот, и открыл глаза, пробегаясь взглядом по рядам переливающихся бликами бутылок благородных оттенков дубовой бочки. Vault всегда отличался хорошим вкусом. Выбрав марку виски, финансист так же попросил сигару, и скоро получил желаемое от степенного, с манерами льва, метрдотеля.
Какое счастье, что в приличных заведениях еще держат белый персонал...
Отметил про себя Китон, от нечего делать рассматривая кудесника бара: морщинистый, даже как-то не по годам, с блестящим шлепком лысины в ореоле светлых остатков шевелюры, он держался с трагической гордостью, достойной скорее сценических подмостков, чем барной стойки. Наконец интересоваться барменом ему надоело, и Джей повернулся к бару боком, облокотившись о полированное дерево столешницы. Раскуренная сигара задышала гаванским зноем, щекоча ноздри.
мммм...
С этим ароматом в тело вливалось тепло и умиротворение. Несколько сильных, хоть и не глубоких затяжек сразу, густым, концентрированно-белым, как и должно от хорошей сигары, дымом выплыло из приоткрытых губ. Китон снова прикрыл глаза, но теперь уже наслаждаясь. Подумалось даже, что можно было бы прийти и еще раньше, чтобы иметь в распоряжении с пол часика на эту сладкую медитацию, до того, как сюда заявится развязная французская компашка де Монсальви. Впрочем, еще была надежда на опаздание лягушкоедов.
Ведь это сколько же времени надо, чтобы обсосать все эти тонюсенькие лапки... бррр... гадость какая - жрать всякое дерьмо из болота. Белых людей уже днем с огнем не найдешь... вон один трагический официант... кстати, совсем забыл, сегодня же суббота... а я не звонил Кристиану. Проклятый аудит.
Вечером в субботу у Джея обычно значилась ночевка у любовника (как вариант, Кристиан приезжал к нему). Последующий выходной день позволял посвятить ночь сексу, и при этом не клевать на утро в офисе носом. Любовь по расписанию. Удовлетворение потребностей плоти, расписанное в ежедневнике с учетом рабочего графика - очень по-Китоновски.
Он имел нехорошую, непрофессиональную привычку облокачиваться разгоряченным лбом к прохладной поверхности бокового окна автомобиля. Это попустительство он начал позволять себе именно здесь, в Чикаго, когда он все реже стал сам прикасаться к рулю и все больше посиживал на заднем сидении обдумывая текущий ход дел. Казалось, мужчина выискивал нечто уникальное в урбанизированной архитектуре города, что позволило бы ему – чужестранцу, не оступиться, принять верное решение. Чутко прислушаться к завыванию одного из четырех ветров города, учуять его направление и зацепив отголосок информации двигаться почти в слепую, доверившись голой интуиции. Рискованно? Да. Но именно так, молодой отпрыск двух мафиозных семей нашел свое пристанище на чужбине, в славном Иллинойсе. Именно сочетание высоких амбиций и отчаянной смелости граничащей с глупостью привело его в тайное общество « Колода Таро», где де Монсальви мог отвести душу на изничтожение конкурентов и обогащении кошелька.
Гибкий характер Арно способствовал его внедрению в общество; он на лету схватывал все щекотливые нюансы , что помогло ему не только закрепиться на приобретенной позиции туза, но и утереть нос ветеранам: Алессандра Маренеро и Самуэль Фирс- туз мечей и туз жезлов, все это в прошлом. Два отпетых подонка спелись, господа , спелись в дружный дуэт слившийся в унисон для того, чтобы свергнуть с насиженных мест масти более не актуальные. И все же, в циничном сердце Цербера нашлось место для сантиментов, сеньориту Маренеро жаль было исключать из колоды, ее очаровательное общество заметно разбавляло уровень тестостерона в их опасной партии. А зануду ученого, француз с удовольствием послал бы в тартарары еще раньше, кабы обстоятельства сложились нужным образом и многолетняя практика и опыт не спасали задницу южанина. Да чего уж там, теперь это не имело значение, теперь это история, которой будут пробавляться следующие поколения участников изысканной игры для скучающих толстосумов.
Слух мягко обволокло отрешенностью от внешнего мира, которое сквозило внутри салона «Vault». В свете искусственных лучей распространяемых от люстры, перстень на смуглой руке туза кубков блеснул сапфировыми бликами. Мужчина наверняка знал, что грани искусно отшлифованного камня с поразительной точностью воссоздают цвет его собственных глаз. Арно не был любителем сверкающих цацек, но этот подарок прочно обосновался на пальце француза, был дорог как память о вечере в который он возможно последний раз был хорошим парнем с соседней улицы, единственный раз увидел во главе холдинга Marenero Corp девчонку, с живым воображением и открытой улыбкой. Вот такой вот камушек с подвохом…
JFK уже изволил прибыть, как сообщил ему персонал респектабельного салона. Этот расторопный прощелыга везде поспевал! Тем лучше, партия с Джеромом обещала быть более чем интересной. Цербер не знал, каким образом сегодня лягут карты, но прищучить гада будет удовольствие на порядок выше, чем методичное свежевание предыдущих тузов. Возможно, в их компанию вольется новая кровь и тогда они искрошат зубы в порошок о свежее мясо, но сейчас, де Монсальви желал посеребрить вески туза денариев и только.
«Китон с сигарой»- картина маслом! Американец притулился у барной стойки и источал вокруг себя помимо терпкого дыма элитного курева, некие флюиды вседозволенности. Белокурый мужчина казалось, пребывал в экзальтированном состоянии и француз позволил себе еще с минуту созерцания этого умиротворенного фрагмента жизни. Ведь простым смертным не дано знать, с каким выражением на лице их встретит очередное утро, пусть даже эти смертные : вице-президент и главный фининспектор Чикагской фондовой биржи и босс синдиката.
-Ба! Джером! Весьма рад тебя видеть, дружище!
Как всегда эти двое будут играть на публику церемонно пожимая друг другу руки пока в одном из VIP – залов за ними плотно не закроется дверь и на физиономиях тузов не появится азартная, хищническая гримаса.
Покончив с расшаркиванием, де Монсальви расплылся в слащавой улыбке и процедив участливое :"Прошу", направился в место где уже десятилетиями заседали члены «Колоды Таро».
Вы здесь » The City of Chicago » Чикаго /the city of Chicago/ » Мужской салон The Vault /The Vault men's salon/
