И так! Поднимите занавес, затаите дыхание, приготовьтесь держать себя в руках и раскройте глаза пошире - мы начинаем.

               Диджей громко отыграл вступление, занавес поднялся и по залу прокатилось чудное женское сопрано, заменяющее обыкновенную музыку. Увы, источник сего сладостного пения никто не видел, ибо голос принадлежал одной из уродин-певичек. Вместо неё на сцену выплыла изящная, в полупрозрачной органзе, девушка и облако пленительного аромата - белые лилии, что стояли повсюду. Она начала свой танец, завораживая всех присутствующих в этом помещении..
  Что в одежде, что без – результат один и тот же. Публика постепенно начинала изнемогать от лихорадки, сутью которой была умело подогреваемая похоть. Никаких магических пассов, никаких лишних движений. Ей, овеществленному сосредоточию человеческих грехов, достаточно было просто пройти мимо, чтобы живое море людское начало в такт, как по мановению палочки капельмейстера, тяжело дышать.  А представления, казалось, без постороннего вмешательства, почти всегда превращались в оргию.

         Но рано или поздно всё это заканчивается. Гости медленно разбредаются либо по номерам, либо по домам. Первые продолжают развлечение, вторые же – недовольно бурчат весь вечер на всю семью. Бедолаги.
Гвен, даже не переодеваясь, прошлась по сцене, измеряя еще шагами. Это её территория. Здесь она хозяйка. Но за её пределами - мошка. Сейчас она была уверенна, что никто её не видел, что предоставлена самой себе. Девушка усмехнулась, отгоняя от себя глупые озорные мысли, и сошла со сцены в зал. Подойдя к барной стойке, она зашла за неё и, без особого стеснения, налила себе в стакан один из дорожащих виски.
- Заслужила.. – опрокидывая в себя содержимое, шепнула она и зажмурилась от янтарного напитка, что обжег горло, заставляя закашляться.

Безумие? Нет. Страсть? Вероятно. Жарко, когда видишь её. Сотни электрических микроволн  пробегают по коже, когда она легко проводит пальцами по вашей ладони. Она.. Как долго  описывать эту женщину, заниматься разгадкой тайн которой можно вечность. Ведь она одним томным взором заставляет буйным ветром пройтись по самым тонким струнам души любого посетителя этого заведения, даже самого черствого владельца мраморного сердца.  Гвен одной своей наивной улыбкой, что так безумно сочетается с вызывающим видом её едва прикрытого соблазнительного тела, вызывает немыслимое возбуждение, что бушует в каждом подобно волнующейся лаве. А кожа.. Немногим посчастливилось держать эту женщину в своих объятиях. Но те, кто смог чем-то её привлечь и провести с ней ночь,  не забудет этого до тех пор, пока старая жена не проведет ладонью над его глазами, закрывая их..
  Но разве задумывалась когда-то над этим сама Гвен? Да, не отрицала, что красива, не отрицала, что характер не дурен, да и не глупышка сама. Но чтобы так.. Быть может, сказались минусы прошлого. Ведь в подростковом возрасте она уж больно сильно комплексовала из-за своей чрезмерной худобы. А то, что заглядывались на неё даже взрослые дяденьки, так это она считала лишь плодом своего больного воображения. Не будем о прошлом, оно не стоит внимания..
Гвен берет в руки уже второй стакан, но не успевает сделать глоток. Её отвлекает от столь важного дела голос. Мягкий, но с нотками стали, уверенный в себе. Так и хочется резко выровняться и приложить руку к голове, восклицая: "Есть, сэр." Но девушка лишь медленно поворачивает лицо к говорящему и обворожительно усмехается. Главное её оружие, когда она не находила слов для ответа. Это бывало часто. Либо от усталости, либо от нежелания заводить беседу.
  Но сейчас.. Сейчас ей было в некой степени даже любопытно, кто такой этот незнакомец. Высок, но атлетом его назвать можно было с трудом. Какая-то недовершенность в его образе, будто бы художник бросил полотно не сделав последние мазки и не подкорректировав тени. Взор неприкрыто продолжает скользить по мужчине, который так лестно отозвался о её таланте(хотя и не сомневалась, что это было лишь поводом для знакомства..Или чего-либо большего?). Её привлекают его глаза. Самое то. Они смотрят сквозь маски, видят душу, которая под таким всезнающим взглядом интуитивно сжимается в комочек, в надежде куда-то исчезнуть, избежать столь пристального наблюдения. Перед этим странным мужчиной чувствуешь себя раскрытой книгой, из которой он черпает нужную для себя информацию. От подобного сравнения, Гвен зыбко повела плечами.
- Благодарю.. – не весьма дружелюбно отзывается она шепотом, уже с долей некого смущения приближая напиток к губам и делая робкий глоток. Ощущение, будто бы тебе 13 и ты впервые пробуешь алкоголь, при этом зная, что твой отец следит за тобой.
- Вы были с самого начала здесь? - решив, что всё же стоит поддержать разговор, молвила Нельсон, в то время как выпитая жидкость мягким теплым комочком остановилась в груди.

Горячий напиток лавой скользит по горлу, горячит кровь, вынуждает сердце биться быстрее. Он медленно, но уверенно идет к своей цели – помутить разум, всколыхнуть в душе какие-либо воспоминания, от которых захочется творить невероятные глупости. Либо кинуться кому-то в объятия и, в то время пока этот некто вас имеет, поведывать ему свою печальную историю, либо напиться вдрызг и остаться ночевать на барной стойке. Тоже вариант, но исход не впечатляет. Можно свалиться.
  Мужчина, что сидел рядом, окинул взором её тело. И этот испепеляющий взгляд, казалось, она прочувствовала до кончиков пальцев на ногах. Будто насквозь видит. Будто сидит здесь перед ним обнаженная, позволяя себя рассматривать.
Еще глоток виски. Уже не так всё плохо, а новый собеседник кажется еще больше привлекательнее. Интересно, женат? Глупые мысли, вон из головы. Но теперь теперь легче голову выкинуть, чем эти странные размышления. А томный взор уже не однозначно устремлен на губы незнакомца.
- Опоздали? – чуть сбиваясь, спросила она.
- А давайте, я вам станцую?
Гвен тихо рассмеялась, опуская голову на свои руки, что до этого сложила на стойку. Она мысленно избивает себя за подобные слова и легкомысленность. Но  выпитое виски требует приключений, поэтому о совести можно подумать потом. Гвен берет сигарету.  Фигурки из сизого дыма изгибаются в причудливых позах, подтаявший лед в стакане и её дыхание... Судорожное, легкое. Такое сводит с ума любого.
Слова мужчины вызвали улыбку на губах Нельсон.
- Спасибо еще раз.. – порывисто шепнула она, словив взор незнакомца на своем декольте. Нет, там нету этих подушечек и прочей ерунды. Зачем? Когда тебе от природы дана высокая девичья  грудь, что манит своей идеальной формой и упругостью соблазнительных полушарий даже без бюстгальтера. Но Гвен делает вид, что смущена и поправляет майку.

Мужчина застыл, вернее, смотрел в одну точку не моргающим взором. И эта точка была щекой Гвен. Ощутив пристальное исследование, женщина неосознанно потерла её, будто опасалась, что там осталось какое-то пятно, которое нынче забавляет незнакомца. Посмотрев на свою руку и удостоверившись, что её опасения ложные, танцовщица вольно выдохнула и как-то невольно улыбнулась. Она услышала ответ, увидела в его глазах желание. Ах, как жаль, что он пропустил сам концерт..
О да, здесь было на что поглядеть, ибо в стрип-клубе Chocolate сценой было абсолютно все и актерами, сами того не замечая, становились зрители. Она любила эту атмосферу, чего греха таить – лица как маски, ужимки и прыжки, жеманство и жестокость или же откровенность, граничащая с душевным и телесным эксгибиоционизмом. Все в этом извращенном и искаженном мирке было хорошо. Всюду процветали маленькие и покрупнее пороки, как диковинной оранжерее экзотические цветы. Лишь она, Гвен Нильсон, выделялась из общего стада своей чрезмерной правильностью и честолюбием.
- На работе? Нет. Ведь рабочий день для меня уже закончился.. - мягко, вкрадчиво ответила женщина, поправляя декольте платья, что так и норовило обнажить мужчине упругую грудь Гвен. Но нет, такого подарка он не заслуживал. Лишь танец.
- Ладно..
Поднявшись на сцену, девушка измеряла её шагами, думая о чем-то, склонив набок голову. Её глаза были немного прикрыты, будто сейчас она не здесь, а где-то далеко. В действительности же, она продумывала мелодию, ритм. Спустя пять минут, Гвен начала свой танец.. Легкая органза плавно обтекала изгибы её тела при каждом парящем движение. То ли шаг, то ли па - всё было на столько изящно и соблазнительно, что не вызывать возбуждение не могло. Она то подходила к самому краю сцены и демонстрировала в танце обнаженное, скрываемое одним лишь черным кружевным бельем идеальное тело, то отступала к шесту и творила с ним такое, что любой мужчина возжелал бы хоть на миг оказаться на месте этой железной палки.
Что естественно, то не без оргазма.

- Что - Лоло!!? Я ...надцать лет - Лоло!! Я сказал - не пойду, пока эта б*** тут у шеста отирается! Подумаешь, танец у неё! Раздвигай ноги и тряси грудью, вот и весь танец...
Два глубоких вдоха и долгих выдоха, чтобы успокоится и не испортить цвет лица.
- ***ать!! Понял?! Чтобы духу этой про***ки не было на сцене! Я сам видел всё и молчать не собираюсь. Позор на всю нашу профессию стриптизёра! ***ться с клиентом!!
Так, теперь можно действительно успокоиться. Праведный гнев должен быть соразмеренным. У менеджера проглоченная ярость уже пузырями выходить начинает. Главное - не пережать. Клиент должен быть возбуждён, чтобы шевелился. А кто слово поперёк скажет солисту мужского стриптиза? Никто. А скажет, так патрон того на хлеб намажет вместо паштета и скормит своему бульдогу.
Лоло улыбнулся своему отражению в зеркальной поверхности дверей. Которыми и хлопнул эффектно перед самым носом ещё не обрётшего дар речи менеджера. Красиво ушёл, дааа. Дело сделано. Теперь эту тварь расчитают быстрее, чем она обернётся вокруг своего шеста. Мерзавка, сманила такого богатенького папочку из под носа Лоло!.. Он обихаживал нувориша целый вечер, весь на мыло изошёл, а в результате эта тёлуха... Чёрт, даже вспоминать не хочется.
Стриптизёр раздосадованным жестом укусил себя за ладонь, чтобы уменьшить злость и, пнув, опрокинул стойку с лифлетами. Разноцветные стопки разлетелись по коридору глянцевыми дорожками, устилая пол. Поправив упавшие на лоб пряди волос, Лоло как ни в чём ни бывало отмерил расстояние до лифта танцующей походкой. Полюбовался собой, любимым, в отражении створок. В лифте проверил - не попало ли что-нибудь между зубов. Нет, безупречен. Чертовски привлекателен... Адски хорош... Да они все у меня... вот где будут! Лоло сжал кулак, наслаждаясь собственным шикарным видом.
Выйдя в зал, стриптизёр осмотрелся. Старшие бармены кивнули приветственно, младшие спрятали глаза. Правильно, надо знать ху из ху здесь. В Шоколаде. В котором все плаваем. В этом д***ще.
Всё известно в этом полутёмном мире небольших сцен, всё измерено и познано. Девочки должны вертеться, бармены - подавать выпивку. На лакированой поверхности стойки бара, возле локтя танцора тут же организовался бокал с сухим мартини. Два льда, никаких оливок. Это вызубривают наизусть.
Лоло снова прошёлся небрежным взглядом хищника по электрическим сумеркам зала, уже прицеливаясь относительно края бокала, что холодил пальцы. Ммм... пара приятных личностей. Гвен отирается возле молоденького копа. Ну-ну... Там вот, у краешка, милый папик такой сидит. Кивнув бармену, показал на мужчину за крайним столом, отсвечивающим в взблесках огней дорогим шёлком костюма. Бармен кивнул. Так, значит - не только девочки... Лоло улыбнулся, откидывая волосы назад и уже рисуя в воображении в красках предстоящий вечерок.
Однако, угораздило обернуться и заметить ещё одну личность. Виктор... Танцору захотелось зашипеть и вцепиться в воротник этой красной рубашки, вытаскивая Девелло из кресла. И чтобы воздух в клубе взорвался, обдав всё напалмовым пламенем, которое не сбить, не потушить. Пусть горит к чёртовой матери!
Бокал жалко звякнул, заплясав по поверхности стойки, а Лоло уже шёл, сминая собой пространство. Цель - Виктор. Этот сукин сын. И пусть попробует доказать, что это не так! Горечь кривила губы танцора, жар снова метнулся в лицо, закрывая сознание и разделяя чувства и здравый смысл. Одно билось нервным прибоем в висках - этот чёрт посмел пустить слух, что это он бросил Лоло! Рассказывал везде по клубам, смеялся, врал нагло, а люди донесли, люди всё пересказали Лоло. И с кем крутился - тоже передали, с описаниями, подробно. Что-то горячее и муторное раздирало грудь танцора, вырастая шаром внутри, пустым и гулким. Смесь чувств ударила в эту пустоту, с эффектом разорвавшейся бомбы:
- Виктор!
И уже подойдя, нависнув, тише, сказал:
- Кого это ты тут поджидаешь?

Отредактировано Лоло (2010-10-09 20:24:37)

Одно наработанное движение колена, и Лоло уже стоит между бёдер бывшего бойфренда, в совершенной близости... как для приватного танца, так и для драки. Мягко потянувшись, танцор упёрся руками в спинку дивана по обеим сторонам от головы Виктора, смяв скрипнувшую в пальцах кожу несчастного предмета мебели. Чувства кипели подобно лаве, обжигая и заставляя кривить лицо, проглатывая всё то, что мог бы сказать, что хотел бы сказать этому бесчувственному негодяю.
- А что может делать здесь главный танцор клуба? - прорычал Лоло, тихо беснуясь. - Ты уже и забыл всё, что я тебе рассказывал? Или ты и не слушал, скотина? Так вот, учти, что ты мне нафиг не сдался, и трахаешься ты паршиво, да ещё и жмот долбаный. И чтобы я поверил, что ты просто так зашёл?
Отмахнувшись от дыма, чтобы видеть эти наглые глаза цвета горького шоколада, Лоло ласково погладил Виктора по скуле... вот только пальцы дрожали от едва сдерживаемой ярости.
- А наши колибри... ну да, наслаждайся, пока можешь.
Эта улыбка, которую так необходимо было стереть, чтобы хоть что-то запомнил этот паразит о Лоло!
На предложение выпить танцор задумался лишь на миг, кивнул, щёлкнул в воздухе и показал два пальца.
- За счёт мистера Девелло..
Бармен знал, что жест означал двойной бурбон с мятой. Сегодня Лоло не работает, сегодня он может всё.
Подвигавшись ласковым котом между разведённых бёдер Виктора, танцор переместил пальцы на шею бывшего бойфренда, ненавязчиво надавливая на кадык.
- Думаешь, что можешь распускать язык, дорогуша? Полоскать моё имя, а себя выставлять дон Жуаном? Ты не в тот бизнес затесался, малыш, смотри как бы кисло не стало...
Медленно, как встающее солнце, в голове начинал брезжить некий план мести, который весьма понравился Лоло. Танцор отпустил свою жертву, ловко переместившись на диван и подхватив стакан с пронзительно холодным бурбоном, покрытым слоем мятного сиропа, как он и любил.
- Но я добрый сегодня. Так говоришь, тебе птичку сосватать? Учти, девочка мне на тебя пожалуется - тут я уже не прощу...
Натянутая улыбка нырнула в бурбон, чтобы остыть. Хотя буря свернулась внутри в шар, интенсивность разрядов молний ещё не уменьшилась. Лоло разглядывал Виктора, оглаживая взглядом. Если в Девелло до сих пор не были прожжены дорожки, то это  было чисто везение последнего.

- Ты мне зубы не заговаривай, я то помню, как ты любишь каждое своё движение озвучивать, словно радиостанция... и когда ешь, и когда спишь, и когда на мне и когда подо мной. Не заткнёшь, аж скулы порой сводит от оскомины твоего трёпа.
Фыркнул Лоло, с удовольствие ощущая приятное смешение мятного холода и горячей дорожки бурбона в желудке. Смесь как всегда тут же ударила по разуму. Который тут же начал давать крен.
- Реальность, ближе к реальности, милый. Не доживёшь ты до старости, и не мечтай. Не буду каркать, но это так же очевидно, как и твоя наглость.
План всё ещё разгорался в голове танцора ярким, шикарным восходом на горизонте из развалин светлого будущего в качестве совладельца отеля W.
- Ах, позволь тебя огорошить...
Рука Лоло ненавязчиво поправила шёлк рубашки Девелло, плавно огладив вниз, по бедру и остановилась на колене, словно должное.
- Я как то решил выйти из порочного круга, в коем ты несомненно лидируешь в славном нашем городе Ветров. Я женюсь. Начинаю жизнь полную домашних радостей и милых забот. А вот и моя невеста...
Ничтоже сумляясь, Лоло глянул в зал, выхватывая ближайшую танцовщицу глазами. Гвен?.. Сойдёт. Поднявшись, он продефилировал до пяточка сцены, в миг влился в танец, подхватывая девушку за талию, почти невинно, дополняя её движения своим па, перешёл на лёгкий флирт, приблизившись уже вплотную, заигрывая. Одновременно шепча Гвен на ушко:
- Девочка, мне этого гада надо сделать. Изобрази мою невесту. Сто баксов. Подыграй, Гвен, прошу.
При этом - не спуская ни единого момента взгляда с Виктора... потому что кот внутри орал благим матом и требовал насрать в тапки.

Начало игры.

Купи мою свободу, раздели ее на два и вдохни...

Тихий ход такси, шум бесконечных улиц остался где-то вне зоны досягаемости, когда мобильный телефон ожил в ухоженной женской руке. Он уверен - Она сделает для него все, и обманывается. Она думает, что Он в ее руках - тоже ложь.
Высокие каблуки отстукивают по глянцевой поверхности пола в неизвестной забегаловке. Новый заказчик - новый риск. Какой никакой тонус. Шамиль давно не подкидывал свежего мяса в клетку с тиграми. А кошечки успели оголодать. Им нравится внимание публики и скрип сжатых зубов. Фараоны. Снуют всюду, удерживая руки на затихающем пульсе. У них есть много общих черт с "кошками". И те, и другие лижут задницы за деньги. Только одним дозволено все, а вторые - вне закона.
Шелковая рубашка с глубоким декольте липнет к обнаженной груди и "радостная" встреча обеспечена всем и каждому. Под копной рыжих волос на шею скатываются капли пота, а в ладонях горит сумка с чужим "счастьем". Ангельскую пыль продолжают брать, а вместе с ней еще два белых куска. Абсолютно по боку, что прийдется провернуть в случае внеплановой облавы на это Богом забытое место. Бар уже перед глазами, а мальчишка за стойкой уже рыскает взглядом по округе. Есть на что взглянуть в этих беспорядочных движениях с потерянным ритмом. Каждый уверен в своей неповторимости, каждый принял лишнего, каждый... повторяет предыдущего. Беснующие, соблазняющие, идущие на поводу. Биение сотен сердец подстраивается под глухой бит. Он давит сверху и снизу, а по сторонам прижимается блестящая кожа. В неоновом свечении глаза юноши находят ослепшую гетеру.
- Вы принесли? - любопытное создание тянется к лицу, чтобы перекричать музыку. Взволнованный голос угасает, под пальцами над адамовым яблоком. За кого Шему ее держит? Бред собачий...
- Ты кажется меня с кем-то спутал, маленький, - короткий поцелуй над правой бровью. Это белое золото останется с ней, как минимум до следующей ночи. Едва заметный розовый блеск, как прощальный поцелуй на лбу покойника. Такие, как Он и Она не живут долго. Они рождаются, потребляют других и уходят, не оставляя за собой ничего. Он - над каждым, Она - под всеми. И каждое пришествие растворяется в вечности, когда никто не произносит имен, когда никто не смотрит в глаза, когда под кожей течет яд.
А вот и тот, кто более похож на близкого знакомого тунисца. Мужчина предлагает помещение для персонала, как альтернативный вариант.  И на том ему большое спасибо. Сумка расходиться по швам под четким руководством женской руки, которая не без азарта в чернеющем взгляде рвет ткань. Восемнадцать маленьких пакетиков с особым рецептом.
- Гера сырая, по дешевке, - пока чужие руки изучают содержимое, свои хочется куда-то деть. Музыка за стеной произвольно двигает тело. Сейчас, еще немного и можно пуститься во все тяжкие. Заказчик будет доволен и скормит своим птенцам эту дрянь втридорога. Расчет простой - он лежит в дамской косметичке, предложенной мужчиной напротив.
- Шамиль рассщедрился, - один из пакетов касается разреза блузы, чтобы под вопросительный взгляд остаться там. - Догонись, детка, - и нельзя ответить, что это не нужно, что лучше просто спрыгнуть с высотного здания, чем смаковать послевкусие через пару часов. Кого волнует ее желание или не желание? Если Офелия стоит на своих двоих, а по шее не стекает алая струя от точного удара по лицу, то все нормально. На остальное можно наплевать.
Дверь за спиной несколько раз ударяет о пластиковый косяк, выводя из полудремы. Реакция уже не та. Остается ждать второго пришествия и пережить финал. Так не во время перед глазами мелькнул образ матери и потерялся на пьяном танцполе. Пойманная в силки фея, вот она. Она подсознательно ищет ее, которую помнит и мечтает забыть, любит всей душой за то, что выращивала в ней ненависть.
"Господи, не смотри на меня, дай расслабиться."
Тонкая створка впускает в бессонное царство свое новое дитя. Руки зовут в свои объятия. Джон, Том, Марика, Клер - один черт разберет. Водка с соком и виски с колой. Кто-то потеряет в ближайшей кабинке туалета содержимое желудка, а рядом будут натягивать блондинку, что сидела за соседнем столиком. Прикрытые глаза ловят лазерные лучи, а тело потряхивает от низких частот. Ладони подхватывают под зад и тянут навстречу возбужденному паху, с обоих сторон. Она льнет к каждому, как к своему, и меняет партнера мгновенно. Хочется мягкого, женского, горячего, но под юбку лезет мужское колено, а низкий голос над ухом зовет развлечься прямо у барной стойки. Немое согласие на горячее приглашение, когда нагие бедра касается неприятный холод высокого стула, а грубые руки раздвигают длинные ноги. Возьми ее, пока за плечами горят белоснежные перья, а зрачки конвульсивно расширяются и закатываются за веки. Уже через час или два Оф пойдет босиком по мокрым улицам, остановится у обшарпанной деревянной двери, спутав с собственным домом, и опуститься на колени, надламывая брови от саднящей боли. В другой раз...
Насколько возможно оценить ситуацию, когда грязные пальцы оттягивают тонкую ткань дамского белья? Ровно настолько, чтобы оттолкнуть неудавшегося трахаля за неимением достойной оплаты. Гневный взгляд на перекошенное мужское лицо. Неинтересно. Только как уйти от запыхавшегося возбужденного зверя перед собой? Найти другого, стоящего рядом. Рыжеволосая гетера отходит медленно, спиной вперед, не скрывая многообещающей улыбки, пока под ладонью не попадается крепкая рука. Зацепиться, что за канат над пропастью. Мнимая защита - прямая провокация...

- Не щекотись.
Честно предупредил, думая о том, мазала ли стриптизёрша тальком ладони? или она у шеста просто потереться вышла?
Когда Лоло начинал себя ловить на таких "посторонних" мыслях, это был верный знак того, что ситуация выходит из-под контроля. Заглянув в лиф Гвен для успокоения собственных расшалившихся нервов, погладил девушку по бедру, раздумывая.
- Нет. Сто пятьдесят и два вечера свободной выпивки. Не жмоться, это лишь пару минут и твой кивок головой.
Посмотрел сквозь цветовые пятна, что скользили по сцене, на Виктора, улыбка тихо сползла с лица и появилось выражение сосредоточенной злобности. Впрочем, и оно скоро исчезло, сменившись милой ухмылкой... Стащив за собой Гвен за руку, Лоло спустился в зал и устроился на диванчике, усадив рядом "невесту". Посмотрел многообещающе вслед официанту.. Прислушался к разговору и вяло спросил Девелло через столик
- Что-то ты скучаешь, я смотрю... кидаешься на всё подряд...