От звука знакомого голоса за дверью Клемент вздрогнул и приложился к бутылке, уже не утруждая себя церемонией со стаканами по пятьдесят. Перед глазами чуть поплыло и все предметы на столе оказались не в фокусе, словно фотограф плохо настроил резкость, а потом сослался на собственное видение мира. Оперевшись ладонями о столешницу, Жанне несколько раз моргнул, прислушиваясь. После того, как его два раза позвали по имени, он твердо решил молчать и никак не выдавать свое присутствие. При закрытой двери. Выбросился из окна, не иначе. Наверное, стоило открыть и впустить Марка и не ломать комедию в духе уездного провинциального театра, но, даже подходя к такому своеобразному рубежу своей жизни, Клемент не мог перестать устаивать фарс, который во многом превосходил по глупости его собственного автора, который был в общем-то, не дурак. Поэтому он не сделал ни одного шага к двери, переминаясь с ноги на ногу, подсознательно желая остаться со своей паникой наедине.
Была еще вторая причина, почему он не пошел открывать дверь – Клемент недолюбливал свое второе имя, от него на милю несло какими-то непонятными древними народами, в историю которых он не желал углубляться. И этот инфантильный дух противоречия очень ни кстати дал о себе знать. Он понимал, что надо прилагать определенные усилия, если хочешь, чтобы тебя любили, даже при всей своей циничности, педантизме, тщеславии, но паутина внутренних противоречий затягивалась сильнее с каждым стуком в дверь.
Поставив пустую бутылку под диван, чтобы скрыть улики преступления, Клемент в панике огляделся. Перед поездкой куда-то дальше забора вокруг отеля он испытывал какой-то детский немотивированный ужас, как от глазастых монстров из-под дивана, которые по ночам так и ждали, когда он заснет, чтобы начать высасывать мозги вместе с обрывочными воспоминаниями лекций по французской истории, которые он так тщетно пытался случать. Кружа по комнате, Клемент пару раз порывался все-таки открыть Марку и позволить ему утащить себя из номера. На все вопросы «Куда?» детектив хитро молчал и этим молчанием злил Жанне – он терпеть не мог , когда находил свои недостатки в других людях. В частности он не выносил, когда ему недоговаривают, но был готов простить почти все одному конкретному человеку и даже впустить его в комнату.
Но неожиданно он услышал голос своей сестры, которая непонятным и неожиданным образом материализовалась за дверью.
- Молчать, женщина! – прикрикнул на нее Клемент, запоздало вспомнив, что решил молчать, но было уже поздно, впрочем, как и всегда. - Сейчас я специально разденусь и запрусь на балконе!
Выругавшись сквозь зубы, Клемент провел ладонью по лицу. Чертовски хитрая женщина знала, какую наживку кинуть, чтобы глупый брат ее сразу проглотил и попался на крючок. Теперь он точно утвердился в своем решении не открывать дверь и, сбросив со стола все бумажки, быстро пододвинул его к двери, сев на столешницу, болтая в воздухе босыми ногами.

Никогда никому не давать обещаний. Никогда никому не давать обещаний, особенно когда ты пьян. Никогда никому не давать обещаний, особенно когда ты пьян, а твои слова документируют. Никогда никому не давать обещаний, особенно когда ты пьян, а твои слова документируют, да еще в голове прочно засел этот чертов пунктик по поводу держания собственного слова. Тэйлор резко завернул на стоянку и вдавил педаль тормоза в пол. Достал из кармана блядского розового пиджака коммуникатор и сверился с адресом. Приехал он в верном направлении, а все, что имело любой оттенок розового цвета неотвратимо связывалось в мозгу Моргана с блядством. Он отряхнул блядский розовый рукав, отлично помня, сколько кровных долларов стоил ему этот каприз, и что при удачном стечении обстоятельств его еще можно будет вернуть. Бросив взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида, Тэйлор попытался себя убедить в том, что не все на самом деле так плохо, и закурил. Хотя, он с большим удовольствием бы сейчас выпил и возможно после этого охотно бы поверил в сеанс самогипноза.
Через пару минут, Аск выкинул окурок, и забрал с пассажирского сидения реквизит: белый букет невесты, черный цилиндр и массивную раритетную трость с набалдашником в виде головы пуделя, позаимствованную из собственного салона на время церемонии. Цилиндр Морган временно использовал в качестве вазы для букета, трость же просто повесил на сгиб локтя. Не особо обращая внимания на смотрящих ему вслед, Аск вошел в отель, и, дойдя до лифта, нажал кнопку вызова. В конце концов, по его мнению, розовый пиджак не могли уже испортить ни кожаные брюки, ни массивные байкерские ботинки. Официоз же поддерживался только классической черной рубашкой, чей ворот художественно ложился на лацканы блядского розового пиджака.
Поднявшись на этаж, Тэйлор застал весьма удручающую картину: дверь с явными признаками попытки проникновения внутрь, и слегка встрепанного жениха рядом с ней. Что ж, никто не обещал, что на свадьбе не будет традиционного выдирания невесты из рук ее (его) родственников. Впрочем, единственная известная Аску родственница стояла здесь же, с наружной стороны двери, что могло свидетельствовать о том, что дело обстоит несколько хуже, чем предполагалось вначале.
- Доброе утро, миз Жанне, мистер Бредшоу, - не без определенной доли сарказмам в слове "доброе", поприветствовал Морган собравшихся, после чего легонько постучал по двери, и повысил голос, чтобы его было слышно в номере. – И тебе, мисс Клемент, здравствовать. Я привез тебе букет невесты, как и обещал.

- Мааааарк, - противно потянул Клемент, манерно растягивая «а». – Ты хочешь поиграть в доктора? Я не доверяю твоим целительским талантам.
Он сидел на столе, прислонившись затылком к дверному полотну, и от ударов по ту сторону двери, его голова чуть покачивалась туда-обратно, как у китайского болванчика на каминной полке. Кажется там собирался целый консилиум. Заслышав голос Аска, Жанне насторожился – не ровен час его дверь подорвут снаружи или вскроют еще какими-нибудь варварскими методами в духе Тейлора.
- Окей, на слабо меня решили взять? - почти неслышно отозвался Клемент, похрустев костяшками пальцев. – Но оставь надежду всяк сюда входящий, несносный мальчишка сейчас откроет дверь,- уже громче, с апломбом добавил он, резко спрыгивая со стола и отодвигая его в сторону. На секунду задержав руку над замком, большим пальцем он отодвинул щеколду, на пару мгновений придерживая ладонью дверь, словно ожидая еще одну слезную просьбу, чтобы только после нее с триумфальным видом предстать перед публикой, оказывая всем огромное одолжение. Но просьбы не последовало, и Жанне дернул за ручку, жалея, что не может пнуть дверь ногой и снести голову мисс Тейлор.
Окинув тяжелым взглядом сначала высокую фигуру Марка, он хитро подмигнул сестре и  показательно зажал нос при виде букета в цилиндре, отвернулся, возвращаясь на свой наблюдательный пункт у окна рядом с низким столом, где еще остался стоять стакан, который он в спешке забыл убрать. Допив оставшийся коньяк, Клемент стащил с кровати шелковое покрывало  и обмотался им на манер римского патриция, праздно прохаживавшегося по форуму. Легкая ткань волочилась за ним по полу, как роскошный подол какого-нибудь выходного королевского платья, который должны были поддерживать миниатюрные девочки-фрейлины или на худой конец придворные карлики. Но сойдут и пара приятелей в розовом.
- А-аск, ты такой душка, тебе не хватает подружки-Барби и розового Кадиллака, - Клемент запоздало обнял его так, словно они встретились после долголетней разлуки, которая длилась со вчерашнего вечера. Даже могло показаться, что он, ко всему прочему, хочет поздороваться с ним за руку. За каждую по отдельности. – А где розовые брюки в тон? - Он мог круглые сутки однообразно шутить по поводу этого глянцевого розового пиджака, которого он навязал своим импровизированным «подружкам», словно демиург, который вылепил человечков и гордится своим нехитрым изобретением.
Запрыгнув на кровать, Клемент сделал по ней несколько неуверенных шагов, как по шаткому подиуму, в предостерегающем жесте выставив вперед руку. Матрас под ним покачивался, снижая градус пафоса всего надменного образа поддатого архитектора.
- Смотри, я даже заказал костюм, - он сделал неопределенный взмах рукой в сторону шкафа, словно в оправдание тому, что так долго не хотел впускать их в комнату, - только мне кажется, этот покрой мне не идет. Нам определенно надо махнуться костюмами. Мне – черный, тебе – белый. К тому же черный больше подходит под мои Марис Лакруа. – Клемент по привычке встряхнул запястьем, поправляя тяжелый металлический браслет. Он говорил с  удвоенной  скоростью: французская привычка произносить последний слог фразы на октаву выше делал его речь похожую на какое-то раздосадованное трещание.
Скрестив руки на груди, Клемент замолчал и посмотрел на присутствующих сверху - вниз, чуть задрав подбородок. Нагнувшись вперед, стараясь сохранить шаткое равновесие, он ухватил детектива за лацканы пиджака, притянув его к себе.
- Мааааарк, скажи, почему ты не бреешься?  - ехидно спросил он, проведя большим пальцем по его подбородку. – Думаешь, это твое законное право хотеть быть похожим на раввина?
В ожидании ответа Жанне приподнял одну бровь и без тени улыбки уставился на детектива, удерживая его за лацканы. Понятие прав человека существует уже двести лет, но в последнее время оно стало приобретать особую популярность. Где-то на периферии не совсем трезвого сознания Клемент улавливал абсурд своего вопроса, но не мог отказать себе в сомнительном удовольствии легких издевок над ближними своими.
- А Вы, мадам Жанне, - обратился он к сестре поверх головы Марка, расплываясь в наимерзейшей улыбке, - наверное уже позаботились о том, чтобы в ближайшем от меня радиусе не оказалось никаких цветов, чтобы я не чихал всю неделю? Изничтожьте этот скверный букетик из шляпы фокусника! – недобро сощурился Клемент, морща нос.

Они наступают, они повсюду. Стоит только дать слабину и вот ты уже подружка невесты, которой предстоит облачиться в пошлый розовый костюм, являющийся выкидышем непризнанного гения Клемента Хейведа Жанне. Остатки былой роскоши, что есть педантичное следование по праведному пути гетеросексуальности, являло собой жалкую картину животрепещущей реалии, где уже он и ему подобные , стали меньшинством в этом мире возродившейся содомии.  Есть теория, что гомофоб -это латентный гомосексуалист. Арно отказывался в это верить, ведь его лояльность ничего общего не имеет с желанием покрутить пальцем у виска  на просьбу дражайшего  короля оказать тому честь и явиться на бракосочетание Клемента и его избранника, в качестве подружки невесты. Невесты! Наверное, де Монсальви очень дорожил своей дружбой с мсье затейником ибо француз заставил себя не сильно глумиться над предстоящей церемонией и если не проникнуться пониманием, то хоть терпением к выходке Жанне имеющей самое прямое отношение к сюру.

Меньше думать, гулять как на обычной свадьбе не забывая приглядываться к хорошеньким юбчонкам, если таковые  будут в наличии, а как иначе? Иначе, фраза :"один раз не пидарас" поистине станет девизом, под которым пройдет непременно шумная, гораздая на сюрпризы свадьба, а тут еще и Диего рядом ошивается. Кстати, о последнем. Чертовски невнятная ночь под посвистывающий тихий храп братца являла собой картину  маслом: "Не ждали". Агиляра явился со всем привезенным на остров скарбом: два внушительных чемодана в обе подмышки, прямо на порог номера в отеле, в котором остановился Цербер. Запланированное пати «вечерника в джакузи с девчонками» дабы подбодрить стремающееся либидо, накрылась медным тазом. По словам рыцаря, в здании не осталось ни одного свободного номера , а кого, как не брата просить о приюте ? Арно перевел взгляд на одну единственную кровать в номере и красноречивым жестом указал на оную, на что испанец невозмутимо буркнул: «Ничего, я компактный» прошел внутрь помещения, сгружая чемоданы на пол  и облюбовывая на ходу место в шкафу.
Глядя почти на двухметрового шефа охраны, де Монсальви едва верил в его компактность, но спорить не стал, ох как не к месту будут смотреться синяки и ссадины на смазливой физиономии, а тумаков с обеих сторон явно не избежать, если Диего уразумеет причину нежелания впускать брата в опочивальню. Но бравый Арно не из робкого десятка и стоически перенес ночь в одной постели с рыцарем. Который к чести  сказать, не выказывал даже намека поползновения в сторону француза. Стыдно, стыдно должно быть вам, мсье де Монсальви! Подумать на такого уважаемого человека, приписать ему всяк непотребства, ай-ай…

Раздражающий шум, который казалось, начался еще в беспокойном сне, все нарастал и открыв глаза с полопавшимися капиллярами сосудов , Арно чуть сгорбившись присел. Где-то в коридоре раздавались знакомые голоса, кажется, пытались докричаться до Жанне. Мужчина попытался абстрагироваться от навязчивого ора и снова провалиться в сон, но тяжелая лапа Диего набрякнув сонной негой, упала на него  аккурат в интересном месте и де Монсальви, разглядев в этом некий знак свыше, поспешил покинуть томные объятия простыней и направился в ванную комнату. Умыв лицо и почистив зубы, мужчина снова вышел в комнату убедиться , что  голоса в коридоре смолкли, не хотелось принимать душ и быть потревоженным за сим интимным процессом кем-нибудь из соседей, судя по обрывкам доносящихся фраз и о чудеса!- звуку ломающейся двери, вполне вероятно, что те придут просить вместо штопора, лом или на худой конец, топор.
Галиматья за стенкой не прекращалась, а издерганный Цербер и без того мечтающий выпустить на ком – нибудь пар  в сердцах воскликнул , что-то очень нецензурное на смеси франко- итальяно -испанского, выскочил в коридор и не обнаружив там никого, пошел на звуковой раздражитель.

-Что за батальные сцены с утра пораньше?- возмутился …подружка невесты, смурной взгляд перекочевал с не то обнимающихся, не то дерущихся будущих молодоженов, да так и застыл на , как бишь его, мистере Тейлоре?  Неужели его розовый костюм будет смотреться также убого? Дайте мне йаду!
-Оу,  мадмуазель Жанне, мое почтение и извинение за столь затрапезный вид- Арно не стразу заметил миниатюрную даму за спинами кавалеров. Не слишком то побудешь галантным  находясь в одном исподнем, но отчего-то, мсье де Монсальви это обстоятельство не сильно смущало.

Переброшенный через плечо Клемент не мог придумать ничего лучше, как шлепнуть Марка ладонью по заднице. Несколько раз, тем самым намекая, что он против транспортировки в позе жертвы неандертальца. От резких движений зашумело в голове, но привычный организм возмущаться не стал, и девять с половиной раз по пятьдесят наружу не запросились.
- Поставь меня сейчас же обратно, - завопил он, совершенно некуртуазным образом болтая босыми ногами в воздухе. Импровизированная тога слетела  на пол, выскользнув из непослушных рук. Опускать на пол его, разумеется, не собирались, слишком уж долго Клемент испытывал терпения детектива. – Я не успел одеться, на какую на хер репетицию? Там нас не поймут! – он ткнул пальцем в пол. Было немного странно ведь, произнося это сакраментальное «там», люди обычно указывают на небо. Могло сложиться впечатление, что, указывая под ноги, он имел в виду, вовсе не людей в отеле и на улице, напичканных стереотипами и предубеждениями по самое не могу, а что-то другое? Скажем, преисподнюю?
- Аск, ну пни ты его, наконец, вы должны быть на моей стороне! – он сделал какое-то невнятное движение рукой, которое, вероятно, должно было означать хук справа.
Клемент еще раз с размаху стукнул Марка по заднице, словно через нее пытался достучаться до его моральных принципов и совести. Он подавил желание залезть ему под ремень и дернуть за резинку трусов, как это любят делать маленькие американские мальчики в начальной школе, но потом счел, что реванш не заставит себя ждать и детективу будет бесполезно говорить что-нибудь про «не комильфо».
Безрезультатно трепыхнувшись еще пару раз, он решил прибегнуть к последнему способу оказаться на ногах. Расслабив все мышцы, Клемент повис на плече детектива, всем своим видом претендуя на гордое звание хладного трупа. Голова безвольно повисла, а дреды теперь напоминали не ананас, а швабру. Он был уверен, что Марк его уронит. Но, стоя перед дилеммой: падать или висеть, Жанне скорбел о третьем, увы, невозможном варианте – стоять на ногах.
- Арноооша! – неожиданно воскликнул Клемент, пытаясь вертеть головой в чрезвычайно неудобном положении, когда потолок оказался сверху, а до пола нельзя было достать даже если вытянуть руку. Жанне хотел ухватить Арно за какой-нибудь предмет одежды, но оной оказалось слишком мало. И вообще тот был какой-то заспанный и не вдупляющий в происходящее. – Где твой барбин пиджак? – спросил он, поглядывая на него снизу вверх под каким-то невообразимым углом. И надо сказать, вид открывался довольно занимательный.
Наверное, как невеста на традиционной свадьбе везде пытается распихать цветы, ленточки и голубей, Клемент, как натура увлекающаяся, в который раз подвергся мономании нарядить всех как можно фантасмагоричнее. Не секрет, что завышенное самомнение в архитектурных кругах встречалось так же часто, как туберкулез в шахтерском городке. Болезнь эта носит характер эпидемии, но далеко не всегда приводит к фатальному исходу. Жанне чрезвычайно гордился первым дизайнерским опытом – двумя розовыми костюмами, которые он продефилировал перед публикой как неизбежное зло. В шкафу еще оставались голубые пиджаки и костюм раввина, который, как показывала практика, грозился оказаться невостребованным.
- Важные дни в моей жизни настанут, когда мне будут вручать Нобелевскую премию по атомной гидравлике! А это так, прелюдия! – ядовито отозвался Клемент. Он вообще был порой склонен преувеличивать свое значение в истории мирового сообщества, в особенности после нескольких раз по пятьдесят, и приписывать себе заслуги в области физики и математики.
- Боже! – взмахнул руками в вычурном театральном жесте, означающим фатальное бессилие.
Обескуражив всех своей трагичностью, недолго думая, Клемент обхватил Марка за талию, уткнувшись носом ему куда-то в район поясницы,  и, смяв футболку, коварно забрался под нее холодными ладонями и принялся пересчитывать ребра.

Вопрошающий о «барбином» пиджаке Клемент вызвал яркую ассоциацию огнедышащего дракона с раззяванной пастью, только из  глотки вместо пламени изрыгал отчетливые, винные пары. То, что без заветных градусов не обошлось в этом милом постсемейном водевиле было видно невооруженным взглядом, оставалось гадать, как это он сам в гуще событий и без допинга. На трезвую голову-это соучастие, и потом, ни за какие коврижки не докажешь, что не верблюд.
Арно с тоской помянул пакетик марихуаны, чья любовно иссушенная труха находилась аккурат под боком…Диего. Если бы этот детина, ратующий за буддийский образ жизни узнал о наличии «сорняка», что в спешке был заткнут под матрас, ибо рыцарь, нежданно не гаданно явился пред светлы очи де Монсальви и тот едва не был застигнул с поличным, не сносить бы кудрявому головы. Извлечь траву из под Агиляры- объективно непростое дело, подозрение в домогательстве может окончится …в общем, корень тут в оКОНЧИТся, так что от греха подальше, стоит отложить удовольствия до самой церемонии…
Жанне вопил , как сирена в туманной ночи, мистер Бредшоу стоически переносил ультразвуковой пресс и таки сумел уволочь дрыгающийся ком нервов в направлении выхода. Через рукопожатие жениха , Церберу передалась нервозность согнувшегося в три погибели под тяжестью невесты мужчины, и Арно ментально послал вслед удаляющейся парочке бодрящий импульс и до кучи взгляд преисполненный вселенской тоски. Задумчиво потерев выступившую щетину, он вдруг вспомнил о том, что утренний туалет так и не был завершен и надобно вернуться к нему в ближайшее время.
-Мсье, миледи…-короткий кивок- До встречи.
Шлепанье босых ног по начищенным полам коридора отеля и хихиканье миловидной горничной вослед.